Жемчуг северных рек<br />(Рассказы и повесть)

Алика навела на счастливую мысль верёвка, которой Митька привязывал к коляске дрова. Она валялась над обрывом, свесившись петлей с травяного карниза. Петля эта сразу вызвала желание покачаться, и вот тут-то Алика и осенило: а не устроить ли такие качели на иве, что росла над омутом? Сучья у ивы здоровенные — любую тяжесть выдержат. А уж Алика или Славку — так без сомнения. И чтобы верёвка не резала ягодицы, когда на неё усядешься, надо, как на подлинных качелях, приспособить для сиденья дощечку. На торцах у дощечки вырезать зазубрины, чтобы она не выскакивала из верёвок. Может, не хуже плота получится. Сидя над водой, води «подзорной» трубой вокруг себя, разглядывая дно реки. Конечно, на плоту выше манёвренность, можно от одного берега до другого ездить. Ну а на качелях зато тебя не сносит течением. Надо вот вырубить в березняке удилище. Но вырубить не для того, чтобы к нему леску привязывать и рыбу удить, а для того, чтобы расщепить у него упругий верхний конец, вставив в расщеп короткую, наподобие спички, распорку. Как только увидел в трубу «подозрительную» раковину, так удилищем в неё и тычь, «спичка» от соприкосновения с нею выскочит, а самую раковину в расщепе зажмёт. Подтягивай её к себе, она твоя.

Голова у Алика соображала. Он уже придумал, как сделать, чтобы «спичка», выскочив из расщепа, не уплывала, а оставалась при удилище (а то ведь не напасёшься палочек!). Её на короткий поводок привязать — никуда не денется.

И насчёт удилища, чтобы его синхронно с трубой передвигать по воде, неплохая мысль появилась. Всё гениальное просто! Удилище всего-навсего надо вставить в трубу. Оно тонкое, мешать обзору не будет…

А чтобы трубу не обременительно было держать в руках, её вес с помощью той же верёвки можно переложить на качели. Руки останутся свободными для управления трубой и для маневрирования удилищем.

Блестяще! Алик позабыл все неудачи дня.

15. Капризный жемчуг

Тишка мысленно осудил и Митьку и Алика за мальчишество. Это ж надо, схватились, как петухи. И чего делить? Какую кукурузу? Кукуруза в наших местах и не растёт вовсе. И ведь вот что обидно: Митька — хороший человек, Алик — хороший человек. Оба хорошие, а поступают нехорошо. Жемчуг надо ловить, а не о кукурузе спорить. Ведь не далее как вчера разговаривали с председателем колхоза у сельсовета. На что он жаловался? Машин не хватает колхозу. А они миллион рублей могут вычерпать из реки — и не торопятся. Сколько всяких машин на эти деньги можно приобрести? Несчётное множество. Ещё, пожалуй, и им бы каждому по мотоциклу купили. А что? Серёжку Дресвянина за то, что он ходит с бабушкой на ферму коров доить, велосипедом премировали. Много ли он там надоил? Цистерну. На сколько это рублей? На сто иль на двести? А они миллионом ворочают, да ещё, Алик утверждал, и не одним, а восемнадцатью. Потягайся-ка с ними Серёжка. Ему за всю жизнь столько не заработать, сколько они только за лето колхозу отвалят. Конечно, колхоз им по мотоциклу подарит, а может, и по легковой машине, по «Волге» даже. А что? От такого пирога, какой они колхозу преподнесут, четыре-то «Волги» всё равно что четыре крошки. Незаметно глазу, что их отщипнули. Он прикинул на четверых — на себя, на Славку, на Митьку, на Алика. А Николу как? Никола хоть и не работал тут, а даже, наоборот, отвлекал рабочую силу, но и он вместе со всеми кормил комаров, маялся от жары и питался впроголодь, по-походному. Николе надо подарить трехколёсный велосипед. А то ездит чёрт знает на чём — на таратайке.

В своих мечтах Тишка улетел высоко, с такой высоты и земли родной не увидишь.

— Тихон, ты за костром следишь? — строго спросил Алик, спустив его с облаков на берег Керети.

Тишка глянул под обрыв, а от костра одно лишь воспоминание осталось: всё нутро выгорело, белым пеплом, как шапкой, накрылось, а по краям головешки чадят. Он скатился кубарем под обрыв, ногой затолкал головешки на обманчиво замаскированный пеплом жар, и они вспыхнули свечками. Дров запасено было предостаточно: если экономно жечь, то до вечера протянешь.

Тишка выбрал из кучи те хворостины, что, на его взгляд, были посырее, положил в костёр. Их надольше хватит: пока обсохнут на огне, пока схватятся — время ж идёт.

Славка с Аликом уже примеривались к иве.

— На два метра сучок от воды, — настаивал один.

— Нет, больше, — не соглашался другой.

Ну, и эти из-за пустяка поссорятся.

— А вы верёвкой померяйте, — предложил Тишка.

Но зачем мерять? У Алика на плечах не пивной котёл, а голова. Он быстро сообразил, что не надо заранее ничего вымерять, надо всего-навсего закрепить в зазубринах доски концы верёвки, связанные узлами, и, взобравшись на жилистый отросток дерева, спустить качели к воде. Вяжи верёвку, незачем вымерять высоту.

— А подзорную трубу чем будешь крепить? — остудил Алика Славка. — Нельзя всю верёвку расходовать на качели.

— Да она у нас длинная, давай сразу обрубим.

Укоротили. Навязали на концах верёвки узлов, примерили к выдолбленным на доске зазубринам. Получалось превосходно: узлы, как гайки на болте, не давали верёвке выскальзывать из зазубрин.