Жемчужина Авиньона

— Кто вы? — спросила Катарина невнятно. Ей с трудом давалось каждое слово. Распухший без воды язык едва ворочался.

— А это уже не твоя забота, — грубо ответил похититель. — Чем задавать мне глупые вопросы, лучше бы ты поблагодарила меня за то, что я был настолько добр, что дал тебе напиться. Впрочем, такие женщины, как ты, не способны испытывать чувство благодарности. — Не сказав больше ни слова, он повернулся и пошел прочь.

Когда шаги затихли вдали, Катарина попыталась осмотреться. Она увидела, что находится в здании, похожем на церковь, причем очень старую. Одна нога ее была закована в железный обруч, от которого шла железная цепь, другой конец которой был прикреплен к железному крюку, вбитому в каменный алтарь. Слабым утешением была единственная свеча, чей неверный свет едва освещал тюрьму Катарины. В церкви было очень холодно, и бедная девушка дрожала так, что ее зубы выбивали крупную дробь. Катарина попробовала развязать ремень, но он был слишком туго завязан и все попытки оказались тщетными. Она ждала, что может быть, вернется ее тюремщик, но он все не приходил. Становилось все холоднее и холоднее, холод пробирал ее до костей, и Катарина вспомнила слова Хью о том, что от холода человек может уснуть и не проснуться… Воспоминание о возлюбленном на мгновение вернуло Катарину к счастливым минутам их жизни, ко всему, что связывало их, и она улыбнулась, но тут же вновь задрожала от холода. Решив, что постарается не спать, Катарина свернулась калачиком у алтаря, стараясь сберечь остатки тепла.

Она потеряла счет времени, не зная, прошли часы с момента ее похищения или дни. Она то просыпалась от холода, то снова проваливалась в какое-то забытье. Она не представляла, где находится и кто тот человек, который приходил к ней. Но в одном она не сомневалась — что бы с ней сейчас не происходило, каким-то образом это связано с Хью. Может, он поехал к королю, и Людовик пришел в ярость, узнав, что они с Хью любят друг друга. Может, тот человек, что привез ее сюда, выполнял приказ разгневанного короля? Она попыталась придумать другой ответ, но измученный разум не мог подсказать ей ничего подходящего. Так она и лежала на грубых циновках у подножия старого алтаря, пытаясь отогнать от себя холод, боль и страх.

* * *

Хью, Теренс, Гриер и Гладмур въехали в ворота Понтуазского замка, когда совсем уже стемнело. Два больших факела освещали двор, хотя все окна в жилых помещениях замка ярко сияли. К всадникам подбежал помощник конюха, чтобы взять у них лошадей, а Хью направился к Большому Холлу в полной уверенности, что увидит там своих вассалов, ожидающих ужина. Освещенные окна замка ясно говорили о том, что там должно царить веселое застолье. Теренс шел следом за Хью и вдруг увидел, как брат пораженно застыл в дверях. Зал был совершенно пуст, не видно было ни единого человека. И в то же время две дюжины факелов ярко горели в металлических подсвечниках на стенах.

Хью обернулся к Теренсу.

— Найди Бастона, он же оставался здесь, так что сможет объяснить нам, что происходит. Не забудь также привести Гриера и Гладмура, они, должно быть, голодны так же, как и мы. Пусть повар подаст им ужин.

— Здесь не происходит ничего необычного, Хью, — заметил Теренс.

— В чем же тогда дело?

— Твоя Адель приказала каждый вечер зажигать все факелы в замке на ужин?

— Об ужине твои люди должны заботиться сами. В последнее время они привыкли питаться на кухне.

— Ты хочешь сказать, что Адель заказывает недостаточно пищи поварам?

— Пищи сколько угодно, — ответил Теренс, — но не для них.

— А для кого же?

— Для Адели и ее семьи. Ее родители и двое братьев по-прежнему находятся здесь.

Хью бросил на Теренса яростный взгляд и, не сказав ни слова, быстрыми шагами пересек Большой Холл, направляясь к кухне. Он вошел как раз вовремя: повар уже заносил топор над нетронутым лебедем.

— А ну, остановись! — громовым голосом приказал Хью. — Ты что это собираешься делать?

Повар обернулся и увидел Хью.

— Я только выполнял данный мне приказ, ваша светлость.

— И что же гласит этот приказ?

— Мне было сказано, что лебедь отвратительно приготовлен, — ответил повар, — мне приказали скормить его свиньям.

— Тебе это приказала герцогиня?

— Да, — сердито ответил повар.

Хью прищурил глаза и присмотрелся к повару.

— Послушай, ты ведь не тот, с кем я разговаривал в ночь своей свадьбы.

— Да, ваша светлость.

— А где же тот повар?

— Его отослали, мой господин. Отослали за преступление, которое он совершил против вашей светлости.

— О каком преступлении ты говоришь? Я не отдавал подобных приказов.

— Господин Корви обвинил его в воровстве. Он сказал, что повар украл еду с вашего свадебного стола и отдал крестьянам. Также его обвинили в краже нескольких бочонков пива.

— И куда же его отправили? — спросил Хью. Повар пожал плечами и отвернулся, явно не желая отвечать на вопрос. Хью осмотрелся по сторонам и увидел подручного повара — мальчика лет двенадцати.

— Поди-ка сюда, — поманил он его пальцем. Когда испуганный мальчик подошел, Хью приказал:

— Пойди и найди господина Корви.