Жемчужина его гарема

— Мы женаты? — спросила Кира, когда окружившая их толпа захлопала в ладоши.

— Муж и жена, — насмешливо ответил Кален.

Муж и жена.

Празднество продолжалось до поздней ночи. Ужин, затем развлечения, песни, танцы. Кира сидела рядом с мужем, ежеминутно сдерживая слезы.

Выражение лица Калена в эту ночь было необычайно сексуальным, и много лет Кира мечтала, чтобы он так взглянул на нее, чтобы он желал ее…

А теперь она стала его женой. И скоро ей придется открыть ему правду. Рассказать о самом большом позоре.

Как отреагирует Кален? Почувствует ли он отвращение? Отвергнет ее или просто накажет? Или расскажет Омару, что женился на использованной девушке…

Кира нервно вздохнула. Кален наклонился к ней и спросил:

— Ты в порядке?

Такое внимание тронуло девушку.

— Да, спасибо, просто немного устала.

— Это был очень длинный день.

Девушка с трудом кивнула.

— Волнуешься из-за сегодняшней ночи?

Кира молчала.

— Ты пока не знаешь, что заниматься любовью — очень естественно. И очень приятно, — его голос был тихим и успокаивающим. Он пытался ободрить ее. — Ты убедишься, что нет причин ни для страха, ни для стыда.

В Америке и Англии то, что когда-то произошло с ней, называют изнасилованием. Там к этому отнеслись бы иначе. Но здесь, в Бараке…

Здесь виновной назовут ее. И она будет наказана. Порядочная девушка не оказалась бы там, где ей не полагалось находиться. Порядочная девушка должна оставаться дома, спрятанная и защищенная.

Теперь она расплатится сполна.

— Поверь мне, — произнес Кален. — Все будет хорошо.

Поверить ему? Если бы только все было так легко…

Празднества закончились поздно, и к тому времени, как Кален и Кира подошли к своей палатке, она обезумела от ужаса.

Кален придержал полог, чтобы девушка могла пройти.

— У тебя есть время переодеться и устроиться поудобнее. Нам некуда торопиться.

Одна из женщин помогла ей раздеться, и Кира сразу же надела ночную рубашку и забралась в постель. Она честно пыталась дождаться Калена и не уснуть, но глаза закрывались сами по себе, она была слишком вымотана.

Киру разбудило шуршание матраса.

Чьи-то руки обняли ее и прижали к обнаженной груди. Девушка вздрогнула.

— Расслабься, — прошептал Кален ей на ухо. — Это всего лишь я. Ничего не будет. Спи.

Но Кире почему-то уже совсем не хотелось спать.

— Я ничего не вижу, — выдавила она. — Включи свет.

— Смотреть не на что. Это лишь ты и я.

Однако ее пульс по-прежнему несся вскачь. Все нервы были напряжены, и Кира попыталась отодвинуться.

Но чем больше она старалась отстраниться, тем крепче ее обнимал Кален.

— Пожалуйста, Кален, отпусти меня.

— Кира, расслабься, ничего плохого не случится, — пробормотал он, нежно погладив ее руку.

— Я не смогу сегодня, Кален, не могу…

— И не нужно. Мы не будем ничего делать. Просто спать.

— Мы не собираемся заниматься сексом?

— Нет.

— И просто будем спать?

— Да.

— Кален, пожалуйста, пообещай, что не прикоснешься ко мне.

Кира почувствовала, как его грудь поднялась и опустилась.

— Хорошо, что постепенно я учусь игнорировать твои оскорбления, laeela.

— Но на тебе нет одежды.

— Да. А на тебе, к сожалению, есть.

Паника не исчезала.

— Тебе нужно надеть что-нибудь.

— Зачем? — Его раздражение уступило место интересу.

— Потому что так будет пристойно.

— В наготе нет ничего непристойного.

Кира отвернулась от него.

— Мне неуютно.

— Придется привыкать, потому что я всегда сплю голым. — И он еще крепче прижал ее к себе. — А скоро и ты будешь делать то же.

Сквозь ночную рубашку Кира чувствовала жар его тела, и у нее внутри тоже зародилось ответное тепло.

— Я в этом сильно сомневаюсь.

— Немного больше оптимизма.

— Ты можешь захотеть жениться еще на ком-нибудь.

Он прошептал ей в ухо:

— Никаких шансов.

Долгое мгновение в палатке царила тишина. Лежа в его объятиях, Кира ощутила странную уверенность и чувство единения.

— Невинность — это не то, чего нужно стыдиться, — произнес Кален через пять минут. — Наоборот, я восхищаюсь тобой.

— Потому что я девственница?

— Да.

— А почему ты восхищаешься мной, зная, что в свои двадцать три я девственница?

— Это говорит о самоуважении. Это говорит о том, что ты не отдалась первому мужчине, который попросил тебя об этом.

— Полагаю, что ты, например, с легкостью мог бы получить все, чего хочешь. Как и многие мужчины.

Его грудь вздрогнула от смеха.

— Ты женофобка?

— И феминистка одновременно.

— Так расскажи мне, как феминистка начала танцевать в группе поддержки «Ковбоев Далласа»?

Кира поколебалась, обдумывая ответ.

— Очень, очень осторожно.

Кален снова рассмеялся, и Кира повернулась к нему лицом.

— Ты же знаешь, что моя мать была закоренелой феминисткой.

— Я слышал о ее либеральной деятельности.

— Либеральной — это слишком мягко сказано. — Кира никогда не понимала свою мать. Не понимала, как какая-то теория может быть важнее, чем время, проведенное с дочерью. Если она не была занята написанием очередной книги о социальной эволюции, взлете и падении женской власти на Западе, то читала лекции.

— Однако твой отец не похож на либерала, — заметил Кален.

— Ты прав. Он был воплощением вызова женской доле. А мама никогда не была способна проигнорировать подобный вызов.