Жемчужина гарема

– Верни сюда Мурада, – негромко приказал он хислару. – И приведи из гарема Фатьму, сию минуту.

Ахмед быстро вышел, а паша с Турхан-агой молча переглянулись.

– Значит, она полностью поправится? – переспросил Халид доктора, и тот кивнул.

– Ее жизнь уже вне опасности. Как только она немного окрепнет, я дам ей слабительного, и оно выведет из ее организма остатки яда.

– Я сейчас могу ее видеть? – спросил Халид.

– Пока нет. Ей надо отдыхать. Но скоро, возможно, увидите, уже сегодня вечером.

Халид кивнул.

– Спасибо, доктор. Вы можете вернуться к вашей пациентке.

Когда доктор Шакоз ушел, Халид посмотрел на свою бабку и сказал:

– Я хочу, чтобы публичная казнь состоялась завтра же.

Они сидели во внутренних покоях Халида. Сара с Мемтаз находились в соседней комнате. Косем поднесла трубку к губам и спросила:

– Повар во всем признался?

Халид кивнул:

– В том, что не помешал Фатьме подсыпать зелья в чашку с оливками.

– А что говорит Фатьма?

– Визжит, рыдает и ни в чем не признается, трусливая лисица.

Косем вздохнула:

– Жаль, что ты не разбудил меня сразу, когда все это началось. В молодости у меня был большой опыт в отношении ядов. Тогда гарем был очень опасным местом, не то что сейчас – с играми, курением, наргиле… В прежние времена фаворитки мерли как мухи. Соперниц устраняли с помощью одной чашки отравленного кофе.

– Да, гарем оказался опасным местом для Сары. Я думаю, что тебе лучше поспать. Ты же все время твердишь, что можешь в любую минуту умереть.

Косем возмущенно фыркнула.

– Странное ты выбрал время вспоминать мои слова. – Она задумчиво запыхтела трубкой. – Оба преступника сидят в темнице?

– Мурад закован в цепи в темнице. Фатьма заперта в чулан, в Птичьем доме.

– И какую казнь ты задумал?

– Я бы хотел придушить их собственными руками, – ответил Халид.

– Но, конечно, ты этого не сделаешь, – отозвалась Косем, тревожно глядя внуку в лицо. Как убедить eго отказаться от казни. Ведь западные страны могут отозвать своих посланников, да и султан разъярится из-за того, что паша присвоил себе право лично осуществлять казни. По традиции такое право оставалось уделом лишь султана. Мог разразиться скандал.

– Что советует хислар? – поинтересовалась Косем.

– Повара повесить, а женщину подвергнуть ритуальному утоплению в Босфоре.

– Весьма разумный план.

Халид хмыкнул и отвернулся. И тогда Косем решила сказать внуку, что она думает.

– Но убийство этих двоих представляет для тебя опасность, Халид, – быстро проговорила она.

– Какую опасность? Это будет для меня только удовольствием!

– А что подумает Сара, когда поправится и узнает, а она обязательно узнает, что ты казнил тех, кто пытался ее убить? – спросила Косем.

– Она подумает, что восторжествовала справедливость!

– Вот как? А может, она подумает, что ты – жестокий тиран? Сара будет судить тебя по меркам своей страны и найдет, что тебе не хватает гуманности.

Халид вскочил и принялся расхаживать по комнате.

– Что же, мне ничего не предпринимать? – возмутился он. – Разве я могу допустить, чтобы в гареме совершались такие преступления? Ведь тогда любой поваренок, обидившийся на грубое слово, начнет посыпать баклажаны стрихнином!

– Нет, конечно, наказание необходимо, – мягко возразила Косем. – Это поймут все, можно в этом не сомневаться. Но, может, разумнее было бы выбрать не такую меру наказания, как смертная казнь.

– Мой отец убил бы их обоих в тот же день, как только узнал об их преступлении, – ответил Халид.

– Это верно. Но я надеюсь, что ты отличаешься от своего отца. Он однажды повесил портного только за то, что тот неудачно сшил ему одежду. Люди относятся к тебе как к прогрессивному правителю! В конце концов, ведь до двадцатого века осталось всего пятнадцать лет.

– Эти убийцы хотели, чтобы Сара умерла. Я хочу, чтобы они умерли, – упрямо повторил Халид.

– Сын моего сына, я знаю, что произошло, когда повар Мурад признался, что был соучастником этого преступления, – сказала Косем. – Слухи по гарему разлетаются быстрее летящего за добычей сокола. Ты набросился на этого человека и убил бы его, если бы Ахмед не вмешался и не оттащил тебя от него.

– Ахмеда следовало бы выпороть за то, что он посмел применить ко мне силу! – резко ответил Халид.

– Что за чушь! Он был совершенно прав, и ты это понимаешь. Ты хочешь приобрести такую же репутацию, какая была у твоего отца? Да, его все боялись, но никто не уважал. Западные страны перестанут присылать сюда своих представителей, и в глазах всего мира мы будем босоногими варварами. Ты хочешь разрушить то, что с таким трудом достиг за годы своего правления? Готов пожертвовать всем ради одного дикарского поступка? И все из-за этой американки?

Халид повернулся к бабке. Косем подняла руку:

– И не смотри так на меня! Я успела полюбить Сару, и ты это знаешь. Она спасла тебе жизнь, когда ты был ранен, и уже одним этим заслужила мою вечную благодарность. Но не позволяй своим чувствам к наложнице подсказать тебе неверное решение!

Халид снова сел и долго молча смотрел в пол. Наконец сказал:

– Я мог бы изгнать их отсюда, выставить за стены дворца, отдать их на волю судьбы.