Жемчужина гарема

Абдула Али и сипаев повели в другом направлении, но пока хозяева вели себя мирно и учтиво. Кит полагал, что им оказан вполне достойный прием. Теперь предстояло состряпать убедительный текст сообщения для Акбар-хана. На случай, если тот соблаговолит дать ему аудиенцию. Но от кого должно исходить это сообщение? От Эльфинстона? Или от Макнотена? Поверенный в делах Ост-Индской компании (таков был его официальный титул) был главным советником генерала по дипломатическим вопросам. Да, определенно это должен быть Макнотен. Все знали, что в Кабуле решения принимает именно он, а не генерал Эльфинстон или шах Шуджа. Но что может этот напыщенный, самодовольный идиот послать мятежнику? Угрозы? Обещания? Предложение о мире?

«Если хочешь найти общий язык с Акбар-ханом, веди себя смело и говори правду». Айша пошла на риск – прямо на людях дала ему этот совет. А почему бы и в самом деле не сказать правду? Его, Кита, послали сюда из Кабула на разведку. Но разве логово самого льва – не лучшее место для сбора информации? Вот он и решил узнать мнение Акбар-хана о нынешней ситуации. Такое объяснение, подумал Кит, будет и смелым, и правдивым – дальше некуда. Но поможет ли все это выполнить главную задачу смертельно опасной операции? Как увезти Айшу из крепости? Ведь отсюда до Кабула – два дня езды.

Надо действовать исходя из обстоятельств. К чему строить планы, не имея ни малейшего понятия о планировке крепости и о том, что произойдет в следующую минуту? Возможно, он и не увидит Айшу. Нет, это безумная затея, плод бессонной ночи. Кит рухнул на мягкий, заваленный подушками диван, который стоял у низенького окошка. И мгновенно провалился в глубокий, без сновидений сон.

Акбар-хан разглядывал спящего через окно. Он был красив. Лицо Рэлстона хранило явственный отпечаток расы и касты, к которым он принадлежал. Афганец презрительно скривил губы. Еще несколько лет, и разгульная, полная удовольствий жизнь исказит эти чеканные черты. Орлиный нос станет мясистым, а рот, словно изваянный скульптором, – дряблым. Гладкая кожа, туго обтягивающая высокие скулы, огрубеет. Игорные столы, будуары, обеды и вино одолеют юношескую живость, и мускулы заплывут жиром. И все-таки это лицо неглупого человека. Возможно, он хоть немного разбирается в сложившейся ситуации. В отличие от большинства своих соплеменников – идиотов, которые прячутся в плохо укрепленных военных городках под Кабулом и думают, что британское правительство само, без их помощи, добьется победы.

Но что связывает Рэлстона с Айшой? Акбар пригладил свою черную короткую бородку и нахмурился. Они говорили по-английски… это вполне естественно, и охранники уверяли, что Айша, как и полагается, была закутана в чадру с головы до пят. Что она успела рассказать о себе Рэлстону за эти минуты? Если полученные сведения точны (а у Акбар-хана не было причин сомневаться), у Айши не было времени на подробности. Англичанин явно заинтригован. А сама Айша? Интересно ли ей впервые за восемь лет встретиться с соплеменником? Конечно. И она пытается скрыть это. Выслушав отчет Айши, Акбар-хан сразу почувствовал, что она не до конца с ним откровенна.

Он отошел от окна. Едва ли можно винить Айшу: ее реакция естественна. Но она не должна лицемерить. Может, стоит затеять с ними обоими небольшую игру? И окончательно выяснить, что их связывает. Улыбка тронула уголки губ Акбар-хана. Неприятная? Нет, скорее, капризная.

Он взглянул на солнце: до вечера еще далеко. Час-другой вполне можно посвятить удовольствиям, а потом придется заняться лейтенантом. Прошли четыре трудные недели с тех пор, как Акбар-хан оставил Айшу в крепости под Маделлой. Целый месяц он был занят войной… и сегодня хорошо бы вкусить немного женской нежности. Странно, но только Айша умеет так тонко понять, что ему нужно. И куда бы ни забрасывала судьба Акбар-хана, через три-четыре недели он всегда посылал за ней в самые отдаленные уголки страны. Уже пять лет она царила в сердце хана. Акбар-хан направился к гарему.

– Рэлстон-хузур.

Тихий голос проник наконец в сонное сознание Кита. Он открыл глаза и не сразу понял, где находится: обстановка была совершенно незнакомой. Перед ним стоял смуглый черноглазый человек в тафье, из-под которой выбивались кудрявые волосы, и говорил что-то тихо и почтительно. Потом все встало на свои места. Кит приподнялся, осознав, что в первый раз за многие месяцы чувствует себя прекрасно. Никакого похмелья. А сегодняшнее утро не в счет: он не спал почти целую ночь.

– Сирдар[7] ожидает вас, Рэлстон-хузур, – сказал мужчина на фарси все тем же мягким вежливым тоном.

Кит был в отличной форме, но очень грязен. На щеках и подбородке двухдневная щетина, мундир, да и лицо, в пыли, словно припорошенные пудрой. В таком невыгодном виде встречаться с Акбар-ханом нельзя.

– Мне нужно помыться и побриться. И почистить одежду. – Кит сопровождал свои слова соответствующими жестами, но слуга, очевидно, в пояснениях не нуждался. Он кивнул, приглашая лейтенанта следовать за ним.