Жемчужина из логова Дракона

— У Вольного Ветра стихи такие есть, — небрежно пояснил он. — Баллада. «Арбалетная стрела» называется. Знаешь такую? Я раньше ее частенько перед публикой представлял. Так всегда и говорил: «посвящается Олтрому Тринну, наставнику прославленного стихотворца».

— А-а, тогда другое дело, — казалось, его спутник опять разочарован. — Не знаю, не слышал. Очень жаль. А мне эту штуку поведаешь? Маленькое представленьице, а? Я‑то понимаю, что целый день со всех ног… не очень разгонишься…

Илча кивнул. Будет чем развлечь сегодня нового знакомца. Уж что–что, а «Стрелу» Илча и сам всегда неплохо рассказывал. Даже Ветер хвалил, а от него похвалы дождаться непросто. А уж после смерти стихотворца появился в ней какой–то другой смысл, что головою не осилишь, а сердце живое чувствует. Так что вряд ли Схилу бросится в глаза различие между Илчей и его тайным «попутчиком», прошлым вечером явившим себя во всей красе. Зато еще на один ночлег наберется. В давно отощавшем поясе позванивали вчерашние деньги, но ведь можно приберечь их на завтра.

— Да, — разглагольствовал в то время витам, — мне везет на странных попутчиков. Вот ты, Арк, тоже странный. Дар большой, а в кармане пусто, не за что переночевать. Актер, своих держаться должен, а с собратьями на ножах. Если бы по–другому было, ты бы давно где–нибудь пристроился, где пожирнее кормят, — пояснил он. — Вольного Ветра вчера переврал, да так согласно, что если бы я истинного «Герта и Арзу» не знал, в миг бы поверил! Да еще с ходу, что–то запамятовал, что–то досочинил. Для такого стихотворный дар иметь надо… — он подмигнул. — Ладно, не говори ничего. Мне и того, что есть, довольно. Я хорошего человека от плохого всегда отличу.

Илча подобрался. Не так уж прост его спутник, со вниманием. Жемчужина же, напротив, немного угомонилась после вчерашнего вечера, точно силы растеряла до времени, вела себя с витамом прилично, без лишних фокусов, попутно раскрывая для Илчи новое в случайно обретенном приятеле, скрытое от других, не видное на обличье. В голове начинала потихоньку складываться рисковая затея, как бы нежданное внимание к своей персоне обратить в большую пользу. Такая рисковая, что у Илчи от одной только мысли чаще билось сердце, а дурман вновь лез в голову, рождая там непонятные отголоски, которые и наваждением–то не назовешь. Обрывки, даже ошметки, они мешали, но не настолько, чтобы совсем изгнать хитроумный замысел.

У Схила в Субадре множество знакомых. А еще родичей да вчерашних приятелей, с которыми он знался то в детстве, то в юности. Даже болтливость витама как нельзя лучше могла пригодиться для дела. Илче ли не знать какое это мощное оружие — молва людская. А пока до Субадра еще два дня пути, и он успеет окончательно приручить своего спутника. Мнилось, что дело это нехитрое: он уже и так знал про нового знакомца куда больше, чем тот наболтал, а болтал он непрерывно. Жемчужина же являла Илче другое, тайное, урывками, порой уж очень темными, даже бессмысленными, и все же не распорядиться этим знанием с пользой было бы невероятной глупостью.

Однако в одном Илчу все же ждало разочарование. Про Лассара витам говорить больше не желал. Иногда ронял одно или два слова, все больше похвалы немереные, а потом замолкал или в сторону отвлекался. При его–то языке! Как будто что–то мешало. Илча скрипел зубами. Он знал, как Серый заставляет своих слуг делать все, что захочет. Значит, старых штучек он не только не позабыл, да еще и приумножил свое воинство, посвящая в слуги незаметно, без всяких печатей и клятв.

И если до сего дня стремление посчитаться с Серым сильно ослабело из–за войны с Фиолетовой Жемчужиной, хотелось даже предоставить обманутый мир своей судьбе и следовать другой дорогой, то теперь решимость вновь окрепла и тяжким грузом легла на плечи. Может, в том и есть его судьба. Однако предстоит еще многое сделать, чтобы до врага добраться. Очень многое. И начать с Субадра. Почему бы и нет? Надо же когда–то начинать…

Вечером он охотно дал уговорить себя платившему за обоих витаму. Сегодня маленькая харчевенка не качалась перед глазами, и незримый «попутчик» ничем себя не проявил, но «Арбалетная стрела» все равно звучала с надлежащей силой. Как будто в два голоса. Илча звал Ветра, и он пришел, слишком явно не обнаруживая своего присутствия и позволяя Илче без труда руководить собой и помнить происходящее. Или на этот раз с Жемчужиной взят правильный тон?

— Сильно. — Схил Истари потирал лоб, скрывая невместную настоящему мужчине влагу на глазах. — Сильно, что и говорить.