Жемчужина Лабуана (сборник)

– Но подумай, Сандокан, и о том, что станет с Момпрачемом без его Тигра Малайзии. С тобой он затмил бы Лабуан и все другие острова нашего моря, он заставил бы дрожать тех, кто истребил твою семью, кто угнетает твой народ. Есть тысячи малайцев, даяков, бугисов, которые только и ждут твоего клича, чтобы собраться под знамена Тигра Малайзии.

– Я думал обо всем этом, Янес.

– И что говорит твое сердце?

– Оно обливается кровью.

– И тем не менее ты готов уничтожить свое могущество ради этой женщины.

– Я люблю ее, Янес. Ах! Я бы не хотел быть больше Тигром Малайзии. – И пират в отчаянии сжал голову руками, точно хотел задушить те сомнения, которые терзали и мучили его мозг.

Уже всем было понятно, что приближается шторм. И, действительно, к девяти часам вечера ветер начал дуть с такой силой, что волны запенились барашками и стали яростно биться о борта кораблей. Но пираты приветствовали это радостным криком, нисколько не боясь урагана, который мог стать для них роковым.

И на другой день море оставалось бурным. Длинные волны пересекали его широкое пространство и сталкивались, с ревом заставляя крениться и нырять носом пиратские суда. В небе клубились черные облака, ветер усиливал свои порывы.

Иной капитан, взглянув на это море и это небо, заторопился бы скорее к ближайшей бухте, но Сандокан, зная, что он уже всего в семидесяти или восьмидесяти милях от Лабуана, скорее согласился бы потерять свои корабли, чем задержаться где-нибудь и переждать бурю.

– Сандокан, – сказал Янес, беспокойство которого все нарастало, – смотри, как бы нам всем не оказаться за бортом и не нахлебаться воды.

– Ничего, – отвечал тот. – Наши суда очень прочные.

– Но надвигается настоящий ураган.

– Я не боюсь его, Янес. Мы успеем дойти до цели – Лабуан уже недалеко. Ты видишь остальные суда?

– Мне показалось, я видел одно к югу. Темнота такая, что не видно дальше ста метров.

– Если они и потеряют нас, то встретимся на Лабуане.

– Но они могут погибнуть, Сандокан.

– Я не отступлю, Янес!

– Будь осторожен, брат, – сказал тот, покачав головой.

В этот момент ослепительная молния разорвала темноту, осветив море до самого горизонта, и следом прокатился страшный гром.

Сандокан быстро пересек палубу и сам встал к штурвалу. Все вокруг словно вздыбилось и встало вверх ногами. Облака стремительно неслись по небу, то поднимаясь высоко, то опускаясь так низко, что касались своими краями волн. Молнии вспыхивали одна за другой, а гром грохотал почти беспрерывно.

Но Сандокан не уступал и не сворачивал с курса, бросая безумный вызов стихии.

Поразительное зрелище представлял он собой, стоя у штурвала, несущегося сквозь бурю корабля. Высокий, сильный, с пламенным взором и длинными волосами, развевающимися на ветру, неколебимо стоявший среди этих волн, со всех сторон обрушивающихся на него, он был все тем же Тигром Малайзии, бросавшим вызов уже не людям, своим врагам, а самой разъяренной стихии.

Янес, который понимал, насколько безумно было упрямиться в этой борьбе, уже двинулся на мостик, чтобы заставить Сандокана изменить курс, когда неожиданно не гром, а пушечный выстрел справа по борту прогремел невдалеке. Миг спустя над палубой просвистел снаряд, повредив рею фок-мачты. Сомнений не было – стреляли по ним.

Взрыв ярости вызвал этот выстрел на прао среди пиратов, не ожидавших нападения в такой момент.

Оставив штурвал матросу, Сандокан бросился к пушке, пытаясь разглядеть судно, которое во время шторма напало на него.

– Ах так! – воскликнул он. – Значит, их крейсера не спят?

В самом деле, справа по борту, параллельно их курсу шел военный корабль, на мачте которого развевался английский флаг.

– Повернем, Сандокан, – сказал Янес, добравшись до него.

– Повернуть?

– Да, дружище. Они явно намерены потопить нас.

Второй пушечный выстрел прогремел на палубе корабля, и второй снаряд просвистел между мачтами прао. Пираты, несмотря на свирепый шторм, рванулись было к своим орудиям, но Сандокан властным жестом остановил их.

Действительно, в этом уже не было нужды. Большой корабль, который силился противостоять волнам, почти погружаясь под тяжестью своей железной конструкции, сам был вынужден повернуть на север. Вскоре он оказался так далеко, что можно было не опасаться его артиллерии.

– Жаль, что он попался мне во время такого шторма, – мрачно заметил Сандокан. – Я бы напал на него, несмотря на все его пушки.

– Так лучше, Сандокан, – сказал Янес. – Пусть лучше сам дьявол унесет и отправит его на дно моря.

– Но что он делал в открытом море в такую погоду? Неужели мы рядом с Лабуаном?

– Подозреваю, что да.

– Ты ничего не видишь впереди?

– Ничего, кроме гор воды.

– Тем не менее я чувствую, что мое сердце бьется сильнее, Янес.

– Сердца иногда обманывают.

– Но не мое. Вон! Смотри!..

– Что ты увидел там?

– Темную точку на востоке. Я различил ее при свете молнии.

– Но даже если мы вблизи Лабуана, как мы сможем пристать в такую погоду?

– Мы причалим, Янес, даже если я разобью вдребезги свое судно.

Сандокан снова пересек палубу, несмотря на волны, грозившие смыть его каждый миг, и взялся за штурвал, направив судно прямо на восток.