Жемчужина Пустыни

Покрикивая на рабов, с плетью в руках прохаживался надсмотрщик. Отдыхать рудокопам он не давал. То и дело бич опускался на спины невольников. Вытянувшись в цепочку, с огромными плетеными корзинами за спиной, изможденные мужчины медленно несли руду к месту измельчения, а там два десятка рабов массивными молотками дробили породу. Громкие крики, рев мулов, постоянные удары сливались в единый грохот. Горное эхо многократно его усиливало.

О приходе путешественников охранники были предупреждены и молча расступились. Ночевать рядом с бараками невольников — оскорбление для богатой женщины, а потому киммериец направился к казармам воинов.

Под навесом расположились несколько всадников-номадов. Они в здешних местах несли патрульную службу. У Турана слишком много беспокойных соседей и подданных. С теми же козгарами надо держать ухо востро.

Не доходя до туранцев шагов двести, Конан приказал готовиться к ночлегу. Место показалось ему подходящим. Ровная площадка на небольшом возвышении у каменного утеса. Отличный обзор, и можно не беспокоиться за тыл.

Эблис и Хамар сразу занялись костром: уже трое суток путешественники не ели горячую пищу. Сняв сапог, Элхор сам делал себе перевязку. Рамазом и Аллалом занялась Селена. Воины сняли кольчуги, обнажая свои раны. Исайб ни на шаг не отходил от волшебницы. В этот момент к путешественникам подошел десятник всадников.

Его взгляд был прикован к пробитым во многих местах доспехам. Наконечники копий и стрел смяли прочную сталь.

— Хорошие удары, — проговорил туранец. — Твои люди должны благодарить богов и искусных мастеров-оружейников за то, что еще живы. Великолепная работа…

Мужчина склонился и потрогал звенья кольчуги. Вряд ли воина привело сюда праздное любопытство. Какое дело номаду до чужаков? С десятником надо вести себя осторожно и тщательно взвешивать каждое слово. Внимательно посмотрев за работой девушки, туранец заметил:

— А невеста неплохо разбирается во врачевании. Таких умелых лекарей немного даже в Аграпуре. Ее будущему мужу повезло.

Селена обернулась и хотела сказать что-то резкое, но наткнулась на строгий взгляд киммерийца. Сдержав себя, волшебница продолжила обработку ран «барса».

— Мурад — очень просвещенный человек и не ханжа. Всем своим дочерям он дал хорошее образование, — пояснил северянин. — Так что в этом нет ничего удивительного.

— Пожалуй, — согласился воин. — Но почему в ее охране практически одни шемиты? Для столь достойной госпожи можно было попросить у эмира и номадов. Вряд ли бы он отказал столь богатому и влиятельному человеку.

— Не забывай, что мы из Замбулы, — усмехнулся киммериец. — В этом городе смешались все народы Хайбории. Местные господа часто прибегают к услугам наемников. Это гораздо дешевле. Кроме того, шемиты многим обязаны Мураду и преданы ему беззаветно. Среди рабов нашего хозяина есть и кушиты, и дарфарцы, и даже стигийцы.

— Я слышал о колдунах-невольниках, — произнес десятник. — О Замбуле много говорят в Аграпуре. Город в пустыне. Жить нелегко и подчас опасно. Один мой приятель рассказывал, что ночевать на улицах равносильно самоубийству.

— Я готов с этим согласиться, — вымолвил Конан. — В Замбуле проживает немало поклонников культа йоггитов. Весьма опасная и кровожадная религия. Во времена своих священнодействий они убивают человека и съедают его. Так что люди в городе теряются довольно часто. Затем в пустыне находят обглоданные кости. Эмир несколько раз пытался прекратить эти ритуальные убийства, но йоггиты умело скрываются. Казнь десятка поклонников культа ничего не дала.

Получив нужные сведения, туранец направился к казарме. Расположившись возле костра, путешественники начали жарить мясо. Ароматные запахи потянулись по распадку, будоража обоняние рабов. Они прекращали работу только с наступлением темноты. Стоило кому-нибудь из рудокопов остановиться и опустить кирку, как на обнаженной спине тотчас появлялся кровавый рубец от бича. Впрочем, судьба несчастных невольников ни наемников, ни шемитов не волновала. У каждого своя доля. Рабы есть везде.

Покорность у многих в крови. Они рождаются, живут и умирают невольниками. При этом им даже в голову не приходит мысль о побеге или бунте. Киммериец презирал подобных людей. Для него рабство было хуже смерти.

Солнце, наконец, скрылось за горизонтом, и на распадок опустилась ночь. Тотчас вспыхнули десятки факелов. На высокой скале северянин заметил слабый огонек костра. Вот где скрывается наблюдатель. Именно он обнаружил путешественников на плато и послал всадников для проверки.

Охранники громко перекликались, проверяя посты. Словно тени, устало брели к баракам рудокопы. Их ужин состоял из вареной рыбы и ячменной похлебки. Надсмотрщики подгоняли нерадивых невольников. Все жаждали долгожданного отдыха.