Жемчужина пустыни (СИ)

Однажды в пустыне он нашёл и спас раненного, сильно истощённого, барханного кота* (прим. в конце главы есть картинка). Зверёк угодил в кем-то установленный капкан, а за то время, пока находился в ослабленном состоянии, без возможности выбраться из ловушки и защитить себя, его успели потрепать хищные птицы, ожидающие своего часа вкусить беспомощную жертву. И хоть это животное размером чуть меньше обычной домашней кошки, но всё же дикое, к неволе непривыкшее, а тогдашнему тринадцатилетнему Саиду удалось приручить найдёныша — выхаживал, заботился, и постепенно между ними установилась особая привязанность друг к другу.

Аи, такую кличку впоследствии получил кот, быстро освоился в новых условиях и уже не рвался на свободу. Конечно, его пытались выпустить в естественную среду обитания, но всё было бесполезно — каждый раз он возвращался. Прожил десять лет…

Не отрицаю, эта история заставила взглянуть на Саида с другой стороны, под другим углом, в другом качестве. Оказывается, у него доброе сердце — отзывчивый и неравнодушный, во всяком случае, был им в детстве. Но, так или иначе, это не убедило изменить мнение о нём и ситуации в целом, ведь обращается со мной как с собственностью и отпускать не собирается — своими поступками доказывает обратное. А слова любви ничего не значат, за этим кроются исключительно собственные интересы, цели и желания.

Я тоже как этот маленький зверёк…

Отчасти, наши судьбы похожи: попала в руки того же человека, который, повзрослев, стал эгоистичным, циничным и жестоким. Коту повезло гораздо больше, у него был шанс, хотя животное захотело сытой жизни рядом с людьми, нежели борьбу за кусок пищи в пустыне, а вот меня Саид «посадил в клетку» без права выбора.

И куда только делся тот мальчик двадцатишестилетней давности? Что с ним произошло за этот период? — раз успел позабыть об элементарных ценностях, таких понятиях как порядочность, честность, сострадание, доброжелательность, благородство — в конце, концов… У него перед глазами всегда был и есть пример родителей, здоровых отношений мужчины и женщины, насколько могу судить по рассказам Ирам…

«М-да… тяжело мне придётся с ним…».

— О чём задумалась, Диана? — мать Саида прикоснулась к моему плечу, отвлекая от размышлений.

— Да так… — нечего ответить. Вот если бы ОН согласился на моё предложение, тогда я смогла бы отрешиться от всего случившегося со мной и открыться навстречу. Не сразу, постепенно…

— Всё будет хорошо. Узнаешь моего сына лучше — оценишь по достоинствам.

«Не разделяю её энтузиазма».

— Бабушка, бабушка! — воскликнула Лабиба, младшая из дочерей Саида и Халимы. — Расскажи ещё о папе, когда он был мальчиком.

— Моя любопытная, — Ирам ласково провела ладонью по голове внучки. — Ты же уже слышала эти истории и не раз.

— Всё равно очень интересно, — она радостно захлопала в ладоши, потом посмотрела на меня: — Диана, а тебе интересно?

— Конечно, — сказать ей «нет» — язык не поворачивается, не хочу расстраивать ребёнка.

Очевидно, девочкам не хватает папиного внимания, мужского воспитания, и хотя бы таким образом — посредством разговоров, женщины прививают им уважение, любовь к отцу.

За всё время, проведённое здесь, я не видела, чтобы Саид общался с дочерьми: он либо уезжает по рабочим делам в город, либо со мной находится. Разве так можно? Неужели, ему совсем плевать? А если бы были мальчики — по-другому к сыновьям относился бы? Не понимаю патологического стремления некоторых мужчин иметь наследника. Дети — это счастье, и неважно, кого они пола.

* * *

Тут и Халима вернулась в комнату. Но почему-то пришла она с одной из дочек Алии, со старшей — на вид девочке чуть больше годика. С её детьми я пока незнакома.

— Долго ходишь, — Ирам обернулась в сторону невестки, — мы уже поболтать успели. А где Саида?

— Малышка ест, и почти уснула, — пояснила та.

«Наверняка Алия из вредности так поступила, под предлогом кормления не отдала ребёнка» — впрочем, не берусь утверждать.

— Ну ладно, понянчусь позже. Самира, иди ко мне, — Ирам раскрыла руки для объятий.

Халима поставила девочку на ноги, и она довольно резво для своего возраста побежала к бабушке, издавая забавные звуки. Ясмина и Лабиба тоже облепили свою маму.

«Семейная идиллия» — смотреть на них приятно.

Чувствую себя лишней здесь. И так лишняя… Только Саид этого не понимает, вбил в голову, что я нужна ему и не замечает очевидных вещей. А счастье ведь рядом! Всегда было, есть и будет! Вот оно — его продолжение, его дочки!

Стоило подумать о нём, дверь отворилась, и он вошёл в спальню.

Окинул нас недовольным взглядом.

— Что тут происходит? — спросил он. Потом, хмуро посмотрев на меня, добавил: — Диана, твои волосы похожи на разгромленное птичье гнездо, распусти и расчеши, — ему не понравилось, какую причёску сделали его дочери.

«Девочки так старались…» — они ожидаемо притихли в присутствии папы, а маленькая Самира даже заплакала и прижалась к бабушке, крепко ухватив её за шею. Наглядная реакция: если уж дети боятся отца, то о чём можно ещё рассуждать.