Жемчужина Санкт-Петербурга

Всего на экскурсию собралось двенадцать человек, включая ее саму. Плюс к этому присоединившиеся к ним четверо представителей руководства проекта: инженер, геодезист, прораб и гидролог, как их представил Йенс. Все они сновали по туннелям, как кроты: не задумываясь пригибались там, где потолок опускался, автоматически поворачивали лица в одном направлении, когда проходили мимо какого-нибудь ответвления, из которого веяло сыростью.

Перед тем как углубиться в туннель, Йенс обратился к гостям с краткой речью. Он рассказал о целях проекта, о том, почему для здравоохранения города так нужна система дренажных и очистительных сооружений. В прошлом году в Петербурге умерло две тысячи человек, в бедных районах свирепствовала холера, и город ежедневно потреблял миллионы галлонов воды. Низкий уровень грунтовых вод был причиной наводнений, потому что Санкт-Петербург был построен на болотах. Возведение нового города потребовало гигантских усилий. Многие миллионы кирпичей обжигали в Москве и привозили сюда. Рабочие трудились по двенадцать часов кряду, днем и ночью. Прямые как стрелы трубы были проложены на север, к Финскому заливу.

Однако еще до того, как он закончил свою речь, Валентина перестала прислушиваться к его словам. Она неотрывно следила за его ртом, за тем, как двигались его губы. У него была широкая, необычно очерченная нижняя челюсть. Голову инженера венчало кожаное кепи, приглаживавшее его буйные волосы, по воде он хлюпал в плотных ботинках на толстой резиновой подошве. Ей нравилось, что все его так внимательно слушали, даже министр Давыдов. Было ей приятно и то, что, договорив, он подошел к ней.

— Интересно? — спросил он.

— Да, очень.

— Вы боитесь?

— Да, очень.

— Что-то я вам не верю.

Она рассмеялась.

— Вы делаете великое дело, — добавила она. — И должны гордиться собой.

Он улыбнулся и кивнул, не сводя взгляда с ее лица.

Двинулись в туннель. Перед ними шли Соня и госпожа Давыдова, женщины с головой ушли в беседу о том, как при помощи камфары можно вывести застоявшиеся запахи в доме. Через какое-то время медсестра повернулась к Йенсу, чтобы предложить использовать этот метод под землей, но в ту же самую секунду оглушительный грохот сотряс стены. Впечатление было такое, будто где-то рядом лопнула земная кора. Валентине показалось, что у нее под ногами покачнулся пол.

Свет погас. Тьма содрогнулась. Раздались крики, но их поглотил грохот обрушивающихся стен и сыплющихся сверху кирпичей и камней. Валентина заметалась, охваченная паникой. Она бы, наверное, упала, но чьи-то сильные руки схватили ее и прижали к стене. Валентина принялась шарить по кирпичной поверхности руками в надежде определить, куда двигаться. Задыхаясь от пыли, она благоразумно не открывала рот.

— Сюда, — раздался рядом с ней хриплый, злой голос Йенса.

Он потянул ее за собой. Валентина не могла ни дышать, ни соображать. У нее заложило уши. Она наклонила голову, когда Йенс увлек ее в какой-то небольшой, ведущий в сторону ход.

— Сюда!

Ничего не понимая, девушка свободной рукой случайно нащупала руку кого-то другого и потащила за собой. Пока они пробирались вперед, туннель наполнился криками. Сердце Валентины выпрыгивало из груди, дыхание перехватило. От смятения и поднявшейся в воздух пыли она перестала понимать, что происходит.

Но Йенс даже в кромешной тьме, похоже, совершенно точно знал, куда идти, и пальцы его были сомкнуты на ее руке, как клещи. Что бы ни случилось, он не отпустит ее. Отдавшись этой мысли, Валентина последовала за ним.

Тишина. Шум в конце концов прекратился, и сделалось тихо. Так тихо, как бывает только под землей. Йенсу эта полная, абсолютная тишина была хорошо знакома. Иногда у него возникала мысль, что так выглядит смерть. Никакого бушующего адского пламени, лишь холодное и полное небытие. Ни жизни, ни звуков, ни воздуха. Он почувствовал мучительную боль в голове, точно мозг его пропускали через мясорубку. Зажег свечку и увидел, что его руки дрожат. Когда ожил крошечный огонек, рядом с ним раздались облегченные вздохи. Он взял за правило никогда не спускаться под землю без свечки и спичек.

— Сколько нас? — Он пересчитал головы. — Восемь.

Восемь из семнадцати. О Боже! Министр Давыдов и его жена были среди спасшихся. Крошкин, молодой геодезист, тоже был здесь. Но ни инженера, ни гидролога Пруца он не увидел. Кто еще? Йенс поднял свечку повыше, отчего на темных стенах задрожали тени.

Валентина была рядом с ним, сидела на полу. От мысли, что она ранена, у него екнуло сердце. Но нет, она просто вместе с Соней помогала Крошкину, который растянулся на мокрой земле. Одна из его штанин была изодрана в клочья, и под ней поблескивала кровь. Тут же стояли еще двое: дрожащий всем телом член Думы и его жена. Она, точно ребенка, прижимала к себе мужа и, поглаживая его бакенбарды, пыталась успокоить супруга, приговаривая:

— Тише, не плачь, Яков. Тише. Вытри слезы.

Неожиданно судорожно всхлипывавший политик воскликнул:

— Мы все умрем здесь!

Валентина подняла голову. Шляпки на ней уже не было, темные волосы потускнели от пыли и грязи. Она повернулась к Йенсу.