Жемчужина, сломавшая свою раковину

Теперь он чаще приходил домой к обеду. Все трое время от времени вместе садились за стол. И все же Шекиба старалась не слишком часто присоединяться к мужу и его первой жене — сейчас, когда Гюльназ носила его ребенка, присутствие Шекибы могло напоминать Асифу об ошибке, которую он совершил, взяв ее в дом.

Но Асиф был занят лишь одним — ожиданием рождения первенца. Его родственники, которые при всяком удобном случае советовали взять третью жену, на время умолкли.

Пришел месяц Рамадан. Гюльназ сияла от удовольствия, видя, как растет у нее живот и округляются щеки. Шаркая ногами, она передвигалась по дому, то и дело шумно вздыхая и охая. Шекиба видела немало беременных женщин, но, пожалуй, пока не встречала ни одной, которая с таким артистизмом демонстрировала бы окружающим, сколь тяжела ее дорога к материнству. Трудно было не заметить, что эти надрывные вздохи вырывались из груди Гюльназ, только если Шекиба находилась поблизости.

Когда начались схватки, Шекиба побежала за четыре квартала от дома, чтобы привести повитуху. Гюльназ металась на кровати, до крови кусая губы, улыбка триумфатора сошла с ее лица. Асиф пришел домой, послушал некоторое время стоны жены и наставления повитухи, учившей женщину дышать правильно, и снова ушел.

Час проходил за часом. И ребенок наконец родился, как раз перед самым возвращением Асифа в притихший дом. Он столкнулся с повитухой возле калитки, та вежливо улыбнулась, поздравила его и, закутавшись поплотнее в паранджу, выскользнула на улицу. Асиф кивнул и направился к дому. Возившаяся на кухне Шекиба сделала вид, что не слышит шагов мужа. Она насыпала несколько ложек муки в сковородку с горячим маслом и помешивала литти, горячий мучной суп с грецкими орехами, который должен был помочь Гюльназ восстановить силы и дать приток молока.

Шекиба ждала.

— И после всех ожиданий — это? — раздался возмущенный голос Асифа. — Как такое возможно? Девочка!

Гюльназ что-то ответила, но так тихо, что Шекиба не расслышала.

— Нет, похоже, моему унижению не будет предела! — разразился воплем Асиф. Ребенок заплакал.

«Даже новорожденный понимает, что нежеланен!» — подумала Шекиба.

Асиф выскочил из комнаты и, гаркнув в сторону кухни, чтобы Шекиба принесла ему поесть, ринулся в гостиную.

— И надеюсь, ужин будет горячим! — заорал он уже из комнаты. — Хватит с меня разочарований на сегодня!

Асиф поужинал и уснул прямо в гостиной. Его храп разносился по дому, словно близкие раскаты грома перед бурей. Шекиба на цыпочках прошмыгнула в комнату Гюльназ. Та лежала на боку и тщетно пыталась накормить младенца, но у нее ничего не получалось. Молодая мать оказалась на удивление неловкой. Шекиба усадила ее и показала, как надо прикладывать ребенка к груди. Маленький ротик девочки открывался и закрывался, словно у голодного птенца. Как только ее губы нащупали материнский сосок, она с энтузиазмом принялась за дело.

Шекиба заметила удивленный взгляд Гюльназ.

— Я работала в гареме, там полно детей. Мне не раз приходилось помогать с новорожденными.

— Ах да, конечно. А я совсем ничего не знаю. Если бы моя мама была жива… — вздохнула Гюльназ, глядя на личико дочери.

«Если бы моя мама была жива…» — подумала Шекиба.

— Как ты ее назовешь? — спросила она.

— Шабнам — «утренняя роса».

— Очень красивое имя! Я принесла тебе литти. Теплая пища поможет восстановить силы, — сказала Шекиба, при этом она вовсе не имела в виду температуру блюда. Речь шла о мистических свойствах блюда. Например, грецкие орехи и финики считались «теплыми», а виноград и апельсины — «холодными». Шекиба хорошо запомнила, чему ее учили в гареме: боль, которую женщина испытывает при родах, охлаждает тело, а значит, после родов нужно есть «теплые» продукты.

Но как бы там ни было, многие часы напряжения действительно отняли у роженицы немало сил, Гюльназ выглядела бледной и усталой. И страшно проголодалась.

Она схватила приготовленный Шекибой мучной суп и с жадностью накинулась на еду. Зачерпывая ложку за ложкой, Гюльназ остановилась лишь на мгновение, чтобы с благодарностью взглянуть на вторую жену своего мужа.

— Я рада, что ты здесь, Шекиба, — тихо произнесла она.

Шекиба застыла на месте. Подобного рода заявления были настолько не характерны для Гюльназ, что вызвали у Шекибы скорее беспокойство. Вместо ответа она аккуратно взяла на руки новорожденную.

— Я думала, будет мальчик, — вздохнула Гюльназ. — Мы так долго ждали, и вот — Аллах дает мне девочку.

— Асиф разочарован, — полувопросительно произнесла Шекиба.

— Сказал, что это моя вина. Даже не захотел взять ее на руки. Он страшно разочарован.

— Ты еще родишь ему сына. Раз родился один ребенок, будут и другие. Ворота открыты. Аллах не оставит тебя.

— Возможно. Он хотел назвать ее Бинафшей.

Шекиба бросила быстрый взгляд на Гюльназ. Но на лице у нее не было и тени беспокойства.

— Нет, ты только подумай! Бинафша![71] Он, наверное, совсем рехнулся.

— И что ты сказала? — осторожно поинтересовалась Шекиба.