Жемчужина Тамерлана

– Он берет третью жену, – прошептал Хусейн, оглядываясь. – Разве это не подтверждение моих слов?

– Он может взять еще десять жен, если захочет. – В лице Ульджай ничто не изменилось. – Разве у тебя их две? О твоем гареме слагают легенды.

Хусейн скривился:

– Сейчас речь не обо мне. Что бы ты сказала, если бы мне удалось воспрепятствовать этому браку?

Она хотела ответить так же резко, как отвечала до этого, но женское любопытство взяло вверх:

– Правда? И каким же образом?

– Я знаю одного колдуна, который заговорит его оружие, – Хусейн по-прежнему говорил шепотом. – Со своей саблей Тамерлан почти не расстается. С помощью заговоренной сабли мы можем изменить его мысли и вернуть любовь к тебе. От тебя требуется только передать ее мне.

Она расхохоталась прямо ему в лицо.

– Значит, тебе нужна его сабля? Нет, братец, от меня ты ее не получишь. И не нужно придумывать для этого всякие небылицы. Тимур любит меня по-прежнему. И мне все равно, сколько у него будет жен. – Женщина смерила его презрительным взглядом. – А ты не изменился, Хусейн.

Ульджай гордо вышла из комнаты, и эмир со злостью смотрел ей вслед, на ее прямую спину.

«Ты поплатишься за свой отказ», – подумал он и стал раздеваться.

Родственники отправились в Кан-и-Гиль через несколько дней. Они разбили богатые шатры, везде ходили вместе, но напряжение между ними, казалось, витало в воздухе. Хусейн чувствовал, что сестра проговорилась Тимуру, и решил дать объяснение своей просьбе, опасаясь мести Тамерлана.

– Я слышал, ты берешь в жены Менгли-бек, из рода Джан-Курбаны, – осторожно проговорил он. – Мне искренне жалко сестру. Она тебя очень любит.

– Я тоже люблю ее, – процедил Тимур. – И мой новый брак не изменит к ней отношения.

Хусейн делано рассмеялся:

– А я уж хотел помочь сестре. Знаешь, в наших окрестностях появился колдун, который заговаривает оружие. Я предложил ей заговорить твою саблю, но она наотрез отказалась.

Тимур остановился и пристально посмотрел в глаза родственника:

– Никому не заполучить мою саблю, – произнес он, и уголок его рта задергался. – Никому, ты слышишь?

«А это мы еще посмотрим», – подумал Хусейн, но вслух ответил:

– Я понимаю тебя, брат. Я сам не терплю, когда прикасаются к моему оружию.

Тамерлан дернул плечом:

– Ладно, хватит об этом. Нужно решить, кто поедет в Самарканд разговаривать с мятежниками. Думаю послать Батыра. А ты со своей стороны можешь отправить Мансур-бека. По-моему, он разумный.

Родственник немного подумал и покачал головой.