Жемчужина в короне

Вот потому я с ним и боролась, и била его, и твердила: «Мы не виделись. Ты ничего не знаешь».

Так легко сказать: «Я не видела Гари Я его не видела с тех пор, как мы были в храме». Я так и сказала Лили, когда лежала на диване в гостиной. Она поняла наконец, что случилось, и спросила: «Это был Гари?» И я ответила слишком, пожалуй, поспешно, но твердо: «Нет-нет, Гари я не видела. Я его не видела с тех пор, как мы ходили в храм».

Она спросила: «Так кто же это был?» Я отвела глаза. Сказала: «Не знаю, пятеро или шестеро. Я не видела. Было темно. Они замотали мне голову».

Раз ты их не видела, как ты можешь знать, что одним из них не был Гари Кумар? Вот вопрос, на который мне пришлось бы ответить. Лили его не задала. Только спросила: «Где?», и я ответила: «В Бибигхаре». И опять мог последовать вопрос «Что ты там делала, в Бибигхаре?» Но и этот вопрос не был задан. Лили его не задала ни тогда, ни позже. Но капкан уже был поставлен. С той самой минуты, когда я споткнулась и упала на ступеньки веранды.

Я сильно ушибла колено. На несколько секунд, вероятно, потеряла сознание. Когда я очнулась и попробовала встать, рядом была Лили, она смотрела на меня как будто не узнала. Помню, она сказала. «Раджу». То ли позвала его на помощь, то ли он вышел на веранду следом за ней. А потом уже помню гостиную и как мне дают коньяку. Очевидно, меня внесли в дом Раджу и Бхалу. Помню, что Бхалу стоял на ковре босой. Его черные ноги. И Раджу босиком. Черные руки. И черные лица. Когда я выпила коньяк, Лили попросила их отнести мемсахиб наверх. Они приблизились ко мне, но я закричала, просила ее услать их прочь. Вот тут-то Лили поняла, в чем дело. Когда я опять открыла глаза, мы были одни и мне было стыдно смотреть на нее. И тут она спросила: «Это был Гари?», и я поспешила с отрепетированным ответом.

Мне до сих пор стыдно, что я так закричала, когда Бхалу и Раджу подошли ко мне. Ведь я закричала, потому что они были черные. А стыдно потому, что, несмотря на мою любовь к Гари, я не сумела побороть этот идиотский первобытный страх. Из Гари я сделала исключение. Я не хочу сказать, что любила его, несмотря на его черную кожу. Цвет кожи был частью его мужской привлекательности. Наверно, я хочу сказать, что, когда я его полюбила и потянулась к нему, я наделила его черноту каким-то особым значением, изолировала ее от естественной среды, вместо того чтобы отождествить себя с ней в ее среде. Был в моей любви какой-то элемент самодовольства, предвзятости, гордыни, потому что мне казалось, что любовь помогла мне преодолеть и личный, и социальный барьер. А она его не преодолела. Нет, это тоже не совсем верно. Отчасти она его преодолела. Достаточно для того, чтобы мне сразу стало стыдно, и я просила Лили вернуть Бхалу и Раджу и пусть они помогут мне добраться наверх. Я поблагодарила их и пыталась показать, что раскаиваюсь. Наутро на моем подносе лежали цветы — Лили сказала, что это Бхалу нарезал их в саду специально для меня.

* * *

Еще до того, как они перенесли меня наверх, Раджу позвонил доктору Клаус. Поднимаясь по лестнице, Лили сказала: «Сейчас приедет Анна. Успокойся, Дафна. Она уже едет». Лили осталась у меня в комнате. Мы услышали, как подъехала машина, и Лили сказала: «Вот, наверно, и она». Через несколько минут в дверь постучали, и Лили крикнула: «Входите, Анна». Я даже Анну не хотела видеть и отвернулась к стене. Но когда дверь открылась, я услышала голос Лили: «Нет, нет, сюда нельзя». Она встала, вышла из комнаты и затворила дверь. А вернувшись, сказала, что это Роналд, что он уже заезжал к ней, когда искал меня. Я сказала, что это очень любезно с его стороны, но теперь я вернулась, так что все в порядке. «Но не очень-то все в порядке, моя хорошая, да?» И опять стала меня расспрашивать, задавать те вопросы, которые ей задал Роналд. В Бибигхаре, но когда? Сколько их было? Каких? Я кого-нибудь узнала? Смогу опознать? Как я добралась домой?

Потом она вышла на несколько минут и что-то говорила Роналду за дверью. А потом вернулась, молча села ко мне на постель и взяла меня за руку. Мы услышали, как машина Роналда отъехала. Очень быстро. Не глядя на Лили, я спросила: «Вы ему сказали, что это не Гари?»

Она ответила, что да, из чего я заключила, что он это спрашивал. То, что они оба сразу заподозрили, что здесь замешан Гари, лишь утвердило меня в намерении врать без зазрения совести.