Жемчужина востока

— Не знаю, только я вбежал на шум и схватил какого-то здоровенного парня, с которым порядком-таки повозился и сейчас не пускаю, несмотря на то, что он не переставал все время наносить мне удары своим мечом!

Подошли с фонарями и увидели красавицу девушку с распущенными волосами, стройную и хрупкую на вид, как ребенок, и расхохотались над мнимым геройским подвигом бдительного стража.

— Э, да это девушка! Неужели ты каждый раз зовешь на помощь, когда попадаешься в лапки девушки? — хохотали одни.

— А римлянин? Где римлянин? — крикнул чей-то грозный голос, и все бросились искать его в темной башне, заваленной бревнами, кирпичом и мусором. Но римлянина нигде не было, и целый град ужаснейших проклятий сыпался из уст евреев, только Халев стоял неподвижно, вперив глаза в молодую девушку.

— Мириам! — прошептал он.

— Да, Халев, это я! — спокойно ответила она. — Странная встреча, не правда ли? Зачем вы вломились в мое убежище?

— Женщина! — воскликнул он вне себя от бешенства. — Где ты спрятала римлянина Марка? Говори сейчас!

— Марка? — спросила она. — А разве он здесь? Я этого не знала, я видела, как какой-то человек выбежал отсюда, быть может, то был он. Тогда спеши, может быть, ты его догонишь!

— Ни один человек не выходил отсюда! — заявил часовой. — Берите эту женщину, она скрыла его где-нибудь в потайном месте!

Ее схватили, связали и все, точно обезумев, с фонарями бросились обыскивать все углы и все щели башни.

— Здесь лестница! — крикнул кто-то. — Смотрите, товарищи, верно он ушел туда! — и с фонарями в руках они поднялись на самый верх башни, но там никого не было. Вдруг раздались звуки трубы, в отверстии входной двери показался еврей, начальник отряда, и второпях крикнул:

— Бегите скорее в храм, сам Тит идет на нас во главе двух легионов — отомстить за своего префекта!.. Бегите и тащите пленника за собой, слышите?

— Он исчез! — мрачно отозвался Халев, и при этом взгляд его, полный непримиримой ненависти и вражды, упал на Мириам. — А на его месте мы нашли вот эту девушку, внучку Бенони, которая некогда была его возлюбленной!

— Слышишь, женщина, скажи нам сейчас же, что ты сделала с этим римлянином или ты умрешь здесь на месте!

— Я ничего не сделала! Я видела, как отсюда вышел человек и прошел мимо часового, а больше я ничего не знаю!

— Она лжет! Заколите эту изменницу!

Но прежде, чем занесенный уже над ее головою меч успел коснуться ее, Халев сказал несколько слов начальнику, и тот изменил свое приказание.

— Нет, лучше отведите ее в храм: пусть дед ее учинит ей допрос в присутствии всего Синедриона. Но живо, живо, не то все мы очутимся в руках римлян!

Мириам схватили и утащили из старой башни, которая час спустя была уже во власти римлян, поспешивших разрушить ее, равно как и все соседние строения.

XV. СИНЕДРИОН

Еврейские воины грубо потащили за собою Мириам по узким темным улицам с обгорелыми и разгромленными домами, усеянными десятками и сотнями трупов. Они спешили как только могли, так как римляне, оттесненные в течение дня из этой части города, теперь вновь заняли его, предавая огню и мечу все встречное и стараясь отрезать евреям путь к храму, где те еще держались.

Северный и восточный внешние дворы храма были уже во власти римлян, и потому, чтобы проникнуть в ограду храма, приходилось делать большой обход. Однажды отряду, уводившему Мириам, пришлось засесть и под прикрытием выжидать, когда мимо них пройдет многочисленный отряд римлян, затем им приходилось ждать у каждых ворот, которые лишь после долгих переговоров и опросов отпирались для них, так что только под утро Мириам очутилась, наконец, во внутренней ограде храма. По приказанию начальника отряда ее втолкнули в тесную, темную и сырую келью одного из больших зданий и, заперев за ней дверь, оставили там одну.