Жемчужины бесед

Они сочетались браком в благословенный час и устроили подобающее пиршество. Их друзья и придворные облачились в праздничные одеяния, близкие испили чаши радости. Царица Рума благодаря этому бракосочетанию увенчала голову новым венцом, а шах Чина при помощи женитьбы украсил палец новым перстнем, так как обе страны и обе державы благодаря этому объединились, и ни один чужеземный правитель не мог вмешиваться в их дела. От врат Рума до рвов Чина, от крепостей Чина до городских стен Рума все страны стали процветать и благоденствовать, и ни одна пядь земли в этих странах не оставалась необработанной и незасеянной.

Оба властелина избавились от тревог в одной державе,
Сменили боевой меч на чашу пиров.
Благоденствует весь мир в покое —
От края до края, от города до города.
Меж двух стран благодаря двум зодчим
От одной страны до другой раскинулась ярмарка.
А оба властелина предавались веселью
Порой на пиру, порой на охоте в степи.

– Смысл этого рассказа в том, – закончил попугай, – что царица Рума, как ни избегала замужества, как ни сторонилась бракосочетания, тем не менее вышла замуж и обрела долю в своем молодом счастье.

Мах-Шакар, услышав повесть попугая, подумала: «Этот рассказ не имеет ко мне никакого отношения, он совсем не подходит к моему положению. Ведь она выходила замуж, а я собираюсь к любовнику. А между мужем и любовником – большая разница и огромное расстояние».

Она уже собралась довести это до сведения попугая, изложить ему свои мысли, когда пресветлый шлем утра появился из страны чернокожих, а желтоликое дитя солнца вышло из чрева негритянки востока и озарило мир.

ПОВЕСТЬ о том, как пел осел и как плясал дровосек

На сороковую ночь, когда золотую свечу солнца убрали в тайник запада, а серебряный светильник луны извлекли из ниши востока, Мах-Шакар, с лицом, сияющим, словно пламя, с косами, которые были темнее самой длинной зимней ночи, пришла к попугаю и остановилась, безмолвная и в глубоком раздумье.

Попугай, видя, что она не слишком жаждет свидания с любимым, что в ней нет истинного рвения, опять взялся за свои плутни и притворился простаком. Сначала он воздал почести и славословия, а потом сказал:

– Ты чересчур медлишь со свиданием, и мне кажется, что ты, наверное, бережешь целомудрие и добродетель, опасаешься последствий любви. Это очень похвально с твоей стороны. И нет большего счастья, чем избрать своим уделом чистоту нравов и отвержение духовной скверны. Но уже давным-давно сказали: «Каждой вещи – свое время, каждому делу – свое место». И вот ныне, когда ты пребываешь в поре юности и счастья, обрети долю в блаженстве, испытай радость любви.

Не упускай время радости,
Отвернись от мирских тягот и горестей.

Покуда мускус не стал камфарой, пока амбра не стала шафраном, пока полнолуние не стало новолунием, пока не настало солнечное и лунное затмение, вкуси сполна от молодости и выставь на стол угощение радости, ибо потом ни раскаяние, ни сожаление не помогут, от печали не будет проку. Ведь бывалые люди сказали: «Применяй каждую вещь вовремя, ибо бесполезно Давать Сохрабу целебное зелье после смерти».[363]

Ныне тебе следует хорошенько понять и запечатлеть в памяти, что твое стремление к целомудрию лишено всякого смысла, никчемно и напоминает поступки осла, который пострадал от того, что стал весенней порой распевать свои песни.

Мах-Шакар, услышав, что осел пел песни, сильно удивилась и спросила:

– А как это случилось?

И попугай стал рассказывать.

Рассказ 67

От мудрецов и даровитых мужей слышал я, что в давние времена осел прачки подружился с шакалом. Узы их дружбы крепли с каждым днем. Хозяин осла каждый день отправлялся к пруду стирать. Осел же тем временем убегал в степь и проводил время в приятной беседе с другом.

Однажды весенней ночью, когда соловьи и жаворонки напевали свои протяжные мелодии, осел и шакал, договорившись заранее, пошли за огурцами в огород, который охранялся круглые сутки. Они стали расхищать и пожирать огурцы. Случилось так, что ночь была лунная, яснее лиц румийцев, светлее плеч китаянок. Даже белый день от зависти перед ней отступает в сторону, а сиятельное солнце перед блеском той лунной ночи склоняло голову до земли. Одним словом, в такую ночь, когда землю, словно звезды небесные, освещали светочи цветов, когда воздух от дуновений весеннего ветерка уподоблялся ряду торговцев благовониями на базаре, осел сказал:

– О брат мой! В такую ночь, когда от края до края земли воцарился лунный свет, когда с востока на запад веет ароматный ветерок, когда мы наслаждаемся обществом друг друга, как сказано: