Жемчужины бесед

Весь дом наш, все состояние, жизни наши мы готовы пожертвовать ради бесценного и несравненного господина. Так не омрачай же свои благословенные помыслы этой потерей, считай ее удачей и находкой, как сказал всевышний Аллах: «Может быть, вам не нравится что-либо, а оно для вас – благо, и может быть, вы любите что-либо, а оно для вас – зло».[259] И мудрецы говорили:

В любом добре и зле, что существует,
Если присмотреться, в них благо.

Лжекупец, видя сострадание и сочувствие Мах-Пейкар, из коварства и хитрости притворился огорченным и расстроенным, стал выказывать горе и досаду из-за потери богатства, которого он на самом деле не терял, стал сожалеть о содеянном. Потом он повернулся к жене Мансура и сказал:

– То, что ты сказала, истинная правда. Но надо ведь соблюдать приличия. Недаром существует пословица «Кто обеднел, потерял уважение людское».[260] По этому поводу также сказано:

О господин! Если твой дворец не украшен золотыми изображениями.
То даже родной брат не придет в гости к тебе.
Будь то жена, дочь или сын,
О дервиш, если нет золота, то никто не повинуется тебе.

Богач, покровитель неимущих,[261] который гордился своей бедностью, счел позором бедность общины. Сказал пророк – да приветствует его Аллах: «Бедность – унижение в обоих мирах». Может ли быть человек более ничтожным и презираемым, чем нищий, жалкий в глазах собственной жены. Человека без золота даже родные презирают и унижают. Если даже он будет вести умные речи, над ним станут глумиться, если он заговорит о вещах сокровенных, его поднимут на смех.

И лжемуж продолжал в том же духе, а добродетельная жена Мансура отвечала:

– Ради бога, не смей говорить так, не предавайся подобным мыслям, ибо только неверные и низкие женщины поступают так с достойным мужем и не оказывают почета и уважения хозяину дома и своему благодетелю, когда он попадает в трудное положение. А ведь у тебя в запасе богатство в десять раз больше потерянного. Стоит тебе совершить одно путешествие, как ты наживешь еще больше. Так что не следует тосковать и горевать, ибо, если в этом суетном мире не будет смуты золота, если в этой обители праха не найдется дорогой утвари, ничего страшного не произойдет.

Если пуст кошелек, то не тужи,
Пусть не будет в мире этих ничтожных побрякушек.
Зачем человеку стенать из-за погремушек?
Ведь они – игрушки детей.

Лжекупец обрадовался подобным речам и без всякого стеснения и зазрения совести стал расточать чужое добро. Он стал, не жалея, тратиться на домашнее хозяйство, отдавать сто динаров тому, кому Мансур должен двадцать, открывать замки сокровищ купца ключами мотовства и беспечности.

Прошло какое-то время, и он вознамерился завлечь Мах-Пейкар в постель мерзости, на ложе прелюбодеяния, запятнать полу ее целомудрия прахом скверны. Однако в соответствии с обычаями и правилами, которые существуют между мужем и женой, он не мог поступить так, не знал он и привычек и обыкновений Максура.

Сама же Мах-Пейкар из-за расточительства и безрассудств мнимого мужа была в сильном сомнении. В силу ее нравственной чистоты и твердой добродетели в ее сердце закрались недоверие и подозрения. Хотя у нее не было никаких сомнений насчет внешнего сходства, однако в поведении и повадках она находила различие и раздумывала о чудесах и превращениях этого мира. Она перестала угождать и льстить ему, размышляя: «Если этот человек – мой муж Мансур, куда же девались его прекрасные нравственные качества и добродетели? А если это другой человек, то откуда столь полное сходство? Ведь наша религия не признает переселения душ…[262] Если же это не Мансур, если настолько изменился характер, который выражает истинную сущность человека, то видно случились какие-то великие перемены. Как бы то ни было, мне надлежит сторониться и избегать его, уповая на милость творца, и ждать, когда тайное выйдет из-за завесы истины».

Чем больше усердствовал мнимый муж в лести и уговорах, тем большим сомнением проникалась Мах-Пейкар, она прибегала к отговоркам вроде «может быть», «возможно» и ссылалась на всякого рода болезни. Днем и ночью она склоняла луноподобный лик во прах перед чертогом Судии и била челом страданий о землю скорби.

Затем красавица отказалась от пищи и питья, принимала только то, что ослабляет тело и дух. Хозяин же вкушал все блага земные, кроме обладания красавицей. А она в тоске и печали не смыкала глаз.

И вот, наконец, Мансур вернулся из поездки. Оставив слуг и служителей, он один, как бы влекомый безумием, вечером пришел к своему дому. Привратник сказал ему: