Жемчужная бухта

– Спросишь меня утром, – ответила Ханна, целуя его. Когда Арчер понял, его тело вновь налилось силой в течение нескольких сердцебиений. Он прижал Ханну к себе и поцеловал в губы жадно, с удовольствием и страстью, вдыхая аромат бренди, мятных конфет, и еще чего-то горячего, более древнего. Опасного.

– Ты устал.

– Мертвецки. Валюсь с ног, возьми меня к себе в постель.

– По-моему, не стоит.

– Хочешь, чтобы я спал стоя?

– Ты же все понял.

– Нет. – Его язык раздвинул ей губы. – Что ты имела в виду?

– Что это может подождать до утра.

– Это?

– Секс, – пробормотала Ханна. Они с Лэном никогда не говорили об этом. Просто делали и все.

– Секс может ждать, пока ад не покроется льдом, а вот занятие любовью вряд ли, – с веселой самоуверенностью заявил он, и Ханна вспыхнула от смущения. – С этим нельзя ждать ни минуты.

Ее улыбка исчезла под его настойчивом поцелуем, а когда он завершился, она уже лежала на кровати обнаженная. Язык Арчера скользил по ее телу, задерживаясь в наиболее чувствительных интимных местах, где аромат и тайна сливались в огне желания.

Мощная волна наслаждения дугой изогнула ее тело, дыхание остановилось, сердце бешено стучало.

Подняв голову, Арчер увидел затуманенные темно-синие глаза, потерся щекой о знойную плоть, вкус которой еще чувствовал на языке, и очередная судорога, пробежавшая по телу Ханны, лишила его остатков самообладания.

Он брал ее и отдавал себя медленно, чтобы продлить удовольствие, сдерживая желание ускорить ритм до тех пор, пока не растворился в пульсации света-темноты, пока у него не осталось больше ничего, что он мог бы отдать ей. Не было воздуха для дыхания. Не было тела для ощущений. Только женские руки, которые напоминали ему, что он еще жив.

Прошло много времени, прежде чем он перевернулся на спину, но даже тогда не оставил ее, прижимая к своей груди.

– Кажется, ты валился с ног от усталости?

– Конечно, валился. В следующий раз тебе придется все делать самой.

– Тебе придется давать подробные инструкции.

Арчер тихо засмеялся. Ему никогда еще не было так хорошо с женщиной, и это открытие показалось самым важным из того, что происходило в его жизни. Он нежно укусил ее за ухо.

– Если мы будем продолжать в том же духе, ты можешь сегодня забеременеть.

Она уже почти спала и, тесно прижавшись к нему, ответила первое, что пришло на ум.

– Очень на это надеюсь.

Облегчение и что-то очень радостное мелькнуло в его душе. Он крепче прижал ее к себе, гадая, многие ли из людей испытали счастье от сознания, что держат в объятиях весь мир.

– Прекрасно. Завтра же начну готовиться. Мы поженимся, как только…

– Поженимся? – Ханна резко села и посмотрела на него так, словно впервые увидела. – Здесь кто-нибудь говорил о свадьбе?

– Мы, – растерялся Дрчер. – Ты же сказала, что хочешь ребенка.

– Нет. – Она спустила ногат с кровати. – Я не имела в виду женитьбу.

– Но если ты беременна…

– Я продам свою часть «Жемчужной бухты», куплю дом, буду зарабатывать подбором жемчуга. Это хорошая, стабильная работа, которая не занимает много времени, и я смогу посвятить его воспитанию моего ребенка.

– Твоего ребенка? – холодно произнес Арчер. – А как же я?

Ханна разозлилась и испугалась. Она совсем не была готова к такому разговору, ей хотелось, чтобы все оставалось как есть, чтобы они утоляли страсть, не думая о завтрашнем дне, тем более что никакого общего завтра у них не было.

– Черт возьми, Арчер. Что тебя не устраивает? Секс, не отягощенный никакими обязательствами? Любой мужчина прыгал бы от счастья на твоем месте.

Секс без обязательств!

Арчер закрыл глаза. Женщина, которую он мог бы полюбить всей душой и на всю жизнь, испытывает к нему лишь плотское влечение.

– Я не любой мужчина.

– Знаю. Поэтому и не могу выйти за тебя.

Вслед за болью в нем стала закипать ярость, но если боли он позволил завладеть собой, то с яростью боролся изо всех сил, потому что, дав ей волю, будет потом сожалеть об этом до конца своих дней. Причем даже больше, чем о том, что десять лет назад оставил Ханну на милость Лэна.

– Почему ты не можешь выйти за меня? Объясни.

Увидев его искаженное лицо, Ханна вздрогнула. Казалось, что он положил ладонь на раскаленные угли и старается не показать, что ему больно. Нечто ужасное, похожее на его боль, родилось и в ее душе.

Когда Арчер открыл глаза, они были цвета холодной стали. Глаза человека, который не знает сострадания и не умеет прощать.

– Взгляни на себя в зеркало, – прошептала она, – и ты это поймешь.

– Скажи мне.