Жемчужная рубашка. Китайские новеллы

Ранние переводы из «Удивительных историй…» на европейские языки относятся к XVIII–XIX вв. Особый интерес к китайским повестям был вызван в ту пору прежде всего увлечением Европы Китаем. И хотя тогда многие переводы осуществлялись в первую очередь известными французскими синологами, такими как Э. С. Дени, Т. Пави, А. Ремюза и Ст. Жюльен, они чаще всего все же походили на простой пересказ содержания повестей, куда порой, в угоду европейскому читателю, переводчик вводил красивые и изящные фразы, а иногда целые эпизоды, отсутствующие в оригинале. В 20–50-е гг. нашего века у европейского читателя появилась возможность составить более полное представление о минских популярных повестях благодаря публикации целой серии собраний переводов из «Удивительных историй…», каждое из которых содержало по пять-десять китайских повестей. Правда, сами переводы выполнялись не специалистами в области китайской литературы, а потому были далеко не идентичны оригиналам [14]. Благодаря изданной в 1952 г. наиболее полной библиографии переводов китайской поэзии и прозы на английский, французский и немецкий языки [15] известно, что за период от середины XVIII в. до начала 40-х гг. XX в. в журналах и в виде отдельных изданий на этих языках опубликовано в общей сложности около двухсот переводов повестей из «Удивительных историй…». Не следует, однако, сбрасывать со счета многочисленные переводы минских повестей на итальянский, испанский и другие европейские языки. Интересно, что к 1955 г. только три рассказа из «Удивительных историй…» оставались непереведенными [16]. Положение с европейскими переводами памятников китайской литературы коренным образом изменилось с конца 50–60-х гг., когда переводчиками произведений восточной литературы стали выступать их исследователи. Углубленный анализ минских повестей мы находим в трудах знатоков китайской старинной прозы сяошо: французских китаеведов П. Демиевиля и А. Леви; английского специалиста С. Берча; американских ученых Дж. Л. Бишопа и П. Ханана; чешского востоковеда Я. Прушека. Переводы названных авторов отличаются близостью к оригиналу, наличием необходимых для читателя пояснений к тексту перевода и обстоятельных предисловий.

Довольно рано познакомились с минскими популярными повестями и в России. Уже с начала XX в. переводчиками рассказов из «Удивительных историй…» выступают известные русские китаеведы – профессора А. И. Иванов (1909 г.), Б. А. Васильев (1924 г.), В. С. Колоколов (1929 г.). Однако все это были переводы (далеко не одинаковые по своему достоинству) не более чем одной-двух повестей. Кроме того, как произведения особого прозаического жанра рассказы из «Удивительных историй…» еще в начале века становятся объектом университетского преподавания [17]. С середины 50-х гг. и до наших дней не прекращаются усилия российских китаеведов по исследованию и переводу старинных хуабэней и минских авторских повестей, написанных в подражание им. За указанный период китаеведами-филологами выполнена целая серия таких исследований, а также переводов, которые составили ряд собраний. К их числу относятся труды В. А. Вельгуса, Д. Н. Воскресенского, А. Н. Желоховцева, И. Т. Зограф, А. П. Рогачева, А. А. Тишкова, И. Э. Циперович. Всего к настоящему времени ими переведено в общей сложности более пятидесяти повестей [18].

Усилия китаеведов-филологов разных стран, давшие миру за последние пятьдесят лет множество переводов из собраний Фэн Мэнлуна и Лин Мэнчу, создали ощутимую базу для исследования китайской простонародной художественной прозы, равно как и для изучения в аспекте сравнительного литературоведения старинной художественной прозы других народов. Без такой базы вряд ли можно было бы серьезно браться за исследование данного жанра, ибо действительно нельзя «…говорить о литературном произведении с полной убедительностью для других (и в какой-то мере для себя), если оно не переведено на тот язык, который служит тебе орудием твоих доказательств и с помощью которого ты общаешься с читателем…» [19].

* * *

Датировка минских повестей, их истоки, определение их авторства – весьма сложная проблема, которой уже долгие годы занимаются историки китайской литературы в самом Китае и за его пределами. При изучении той или иной повести не всегда удается определить – хуабэнь это или подражание хуабэни, столь мало порой они отличаются по формальным признакам, а иногда и по художественным достоинствам. Рассматривая состав собраний Фэн Мэнлуна, большая часть исследователей склоняется к мнению, что из ста двадцати повестей, в них вошедших, старинными можно считать лишь сорок пять, остальные, скорее всего, написаны минскими авторами, оставшимися анонимными. Повесть «Старый сюцай воздает за добро трем поколениям одной семьи» принадлежит перу самого Фэн Мэнлуна; по-видимому, ему же принадлежат в трех собраниях и еще несколько повестей.