Жемчужный и Нёбе

— О нет, — рассмеялся тот — я не очень люблю музеи. В детстве отец водил меня в разные музеи в Дюссельдорфе, но мне больше всего запомнился музей где у нас выставлены разные автомобили. От очень старых моделей и до самых последних. В остальных мне больше нравились кафе и магазины сувениров.

— Понимаю, когда я был маленьким, кто-то во дворе, сказал, что в нашем местном музее, выставили мотоцикл, Харви-Дэвидсон и мы всем двором выпросили у родителей деньги, чтобы сходить и убедиться, что ничего подобного не случилось и там всё как обычно: чучела животных, скелеты и картины. Кстати, эта улица, по которой мы идём, называется в честь известного русского художника, может быть ты видел его картины?

— Купикоб? — Попытался прочитать Ганс, Георгий прыснул. — Ничего смешного, — сделал обиженный вид Ганс, — я не понимаю, как вы это читаете? Некоторые буквы похожи на наши, а некоторые совсем странные, но даже те, которые похожи — читаются совсем по-другому!

— Мы учим это с детства, — всё ещё улыбаясь ответил Георгий, если хочешь, я тебе объясню. Это не сложно. В любом случае — мы пройдём мимо нашего местного музея, там есть картины этого художника. Не самые известные, самые известные в Москве, в Третьяковке.

— Хорошо, вот например, как прочитать название этой улицы? — Ганс показал на табличку с названием улицы, на которую они свернули. — Я не понимаю половину букв!

— Первая, это "Д", как четвертая английская буква.

— А после неё, наверное, читается как "иы"?

— Нет, это наша "у".

— Да, черт побери этот ваш русский язык, — притворно возмутился Ганс и хлопнул Георгия по плечу.

Его прикосновение обрадовало и взволновало того, и неожиданно осмелев он сам похлопал Ганса по спине, немного задержав руку как будто он его обнимал.

Посмотрев на мост они вышли на набережную и уже шли по тем же самым местам где Георгий уже был сегодня с Алиной, но сейчас он чувствовал себя совсем по другому. Он ощущал подъём, возбуждение. Ему было интересно. Он не знал чем и как закончится день, но ему совершенно точно хотелось быть рядом с Гансом. Он стоял немного позади Ганса на той же самой смотровой площадке также как он стоял несколько часов назад с Алиной и говорил всё то же самое что до этого рассказывал ей про острова на реке. Но в этот раз, он вдыхал немного терпкий запах одеколона Ганса, ощущал его близость и не чувствовал абсолютно никакого раздражения. Неожиданно Ганс обернулся и оказался очень близко, лицом к лицу с Георгием. Время, казалось, замерло. Всё внутри Георгия как будто смешалось. Ему очень захотелось поцеловать Ганса, но в это же время он понимал, что это мог кто-нибудь увидеть. Буквально через секунду, которая, как ему показалось продолжалась не меньше нескольких минут, он отпрянул от Ганса. Тот улыбнулся.

— Ты меня боишься?

— Ганс, ты мне нравишься. Но нельзя это показывать на людях.

— Да, я помню, — сказал тот серьёзно, — а не на людях?

— Пойдём, — теперь уже Георгий улыбнулся и потянул Ганса за рукав.

Погуляв по центральному парку, они устроились в том же самом кафе где несколько часов назад Георгий сидел с Алиной. Город погружался в вечерние сумерки. Сидя у окна они видели загорающиеся витрины соседних заведений, магазинов и уличные фонари. Георгий поразился, насколько иначе он себя чувствовал, по сравнению с тем, как это было с Алиной и одновременно испугался что может быть Ганс теперь чувствует то самое отчуждение и скуку, которые испытывал он по отношению к девушке. Обернувшись и убедившись что рядом никого нет он посмотрел на Ганса и спросил его:

— Ну как тебе?

— Город? Симпатичный, небольшой, колоритный. Хорошо быть тут туристом, но жить я бы тут не хотел.

— Хорошо, но я не об этом, — немного смущенно опустил глаза Георгий.

— Ты всё знаешь, я же тебе сказал, — глядя прямо ему в глаза серьёзно ответил Ганс.

Георгий снова обернулся, сглотнул и слегка, чтобы со стороны показалось что это было случайно, коснулся рукой руки Ганса.

— Ты мне тоже нравишься. Но нужно держать это в тайне. Как будто мы просто друзья. И ещё… — Георгий сглотнул, почувствовал какую-то неловкость.

— Ты же скоро уедешь. Я для тебя просто временное развлечение. «Русская экзотика», — горько прошептал он, так тихо, что Гансу пришлось к нему наклониться чтобы расслышать.

Не отрывая взгляда от Георгия он легко улыбнулся.

— Тебя это и правда волнует?

Георгий кивнул:

— Не смейся, но я хочу серьёзных отношений. Хотя у нас это и невозможно.

— Я понимаю, — Ганс помолчал, — давай не будем торопиться. Как минимум, нам будет хорошо, пока я здесь. И ты сможешь приехать ко мне потом?

— Наверное. У меня будет отпуск.

— Всё будет хорошо, — Ганс наконец улыбнулся.

После минуты в полном молчании Георгий решился:

— Хочешь посмотреть как я живу?

— Да, конечно, — Ганс немного удивлённо приподнял брови, — мне очень интересно, я просто не хотел, чтобы ты подумал…

— Что подумал? — Георгий тоже улыбнулся.

— Что я только и думаю, как затащить тебя в постель, — рассмеялся Ганс.