Жемчужный король

— Добрый день! — заулыбалась она, и пухлые щеки запылали румянцем. — Замечательный сегодня день, правда?

— Зачем вы приперлись?

Она привыкла и не переставала улыбаться.

— Знаете, сегодня сочельник и нельзя убираться. Вот так попало на субботу, когда я у вас работаю, но я могу приготовить вам рождественский ужин. У вас в холодильнике есть индейка, я ее запеку с картошечкой, нарежу салатика, да и будет вам праздник. А еще я купила мандаринов, вот, возьмите.

Анна протянула пакет с оранжевыми шариками, но Роман не взял, лишь озабоченно посмотрел. Он вздохнул и достал пару бумажек из кармана.

— Возьмите деньги и свои мандарины да проваливайте.

— Вот почему вы такой? Никогда не скажите ни спасибо, ни пожалуйста, всегда только и знаете, что грубить. Я же хотела, как лучше, вы же совсем один здесь, хоть что-то вам приготовила бы. Это же великий праздник.

— Анна, хотите я вам еще заплачу, только уйдите, — заканчивалось терпение Романа.

— А я вам чашку склеила, — она опустила глаза.

— Какую к черту чашку?

— Вашу, — она достала из сумки большую голубую чашку с перышками, которую теперь украшали линии клея, — вы ее разбили недавно, сказали мне выкинуть, а фарфор какой хороший, мне и стало жалко. Возьмите, пожалуйста.

— Вы — идиотка. Езжайте к сыну, празднуйте и радуйтесь жизни, а чашку выбросьте к чертовой матери!

— Так у меня автобус только через сорок минут, можно я у вас на веранде посижу?

— Сидите и проваливайте.

Роман закрыл дверь, но услышал, как Анна пожелала ему счастливого Рождества. Он вернулся на кухню и, к сожалению, отсюда была видна веранда. Анна присела на скамейку и принялась есть мандарины. Она была немного назойливой, но хорошей теткой, которая справлялась на отлично и терпела любые упреки Романа. Анна часто говорила:

— Какой дом у вас! О таком только мечтать можно, а место какое! Озеро, деревья, сказка! А воздух… Вы — счастливый человек, что здесь живете. Как бы я хотела показать всю эту красоту своему сынишке, вот бы ему понравилось.

Но она не могла. Ее сын был инвалидом и почти не мог ходить. Анна одна растила его, денег не хватало, и она бралась за любую работу. Жили они в маленьком сером городке в худшем районе на девятом этаже в однокомнатной квартирке с видом на завод по производству покрышек. Анне приходилось ездить сюда целый час на автобусе, еще и идти столько же пешком. Роман недолюбливал ее за ее болтовню и всякие глупости. Все же Анна была единственным человеком, с которым он разговаривал все эти десять лет. Роман завещал ей дом и остаток тех денег, что оставил себе. Роман знал, что не протянет долго: он много пил и курил, уже часто прихватывало сердце и становилось все хуже. Анне же этих денег хватит на несколько лет, чтобы нигде не работать, купить кресло сыну. Они будут гулять в лесу и у озера, и все у них будет хорошо.

Еще Рождество, и все по новой. Роман, несмотря на свое слабое здоровье, пьет стакан за стаканом, вспоминая Марину. Ведь в какой-то момент их души столкнулись и соединились навсегда. Роман долго думал над тем, когда именно полюбил ее. Может быть, когда Марина вернулась из Америки, и он увидел ее в своем офисе? Тогда Роман вел себя, как влюбленный мальчишка, и все валилась из рук. Но нет, это было раньше. Может, когда они пили дорогой виски под кустами черемухи? В конце она обняла его, дав почувствовать какого это быть в правильном месте. Нет, это было еще раньше. Может когда она приготовила овсянку на воде, отдала ему последнее и заставила почувствовать редкую заботу? Еще раньше. Когда открыла ладонь над рекой и выбросила в воду все свои деньги? Нет, даже теперь нет. Неужели в тот миг, когда она влетела в него в офисе и все эскизы полетели на пол? Когда они встретились глазами, уже в тот момент они были обречены? А может и не так. Может они всю жизнь любили друг друга, всю жизнь были связаны, даже когда не были знакомы. Они были всего лишь детьми, у которых украли свободу, украли право выбора. В них на всю жизнь остались жить обиженные дети, которым всю суровость жизни показали самые близкие люди. Дети, у которых не осталось ничего, кроме наивной надежды, которая помогала жить. Именно это они увидели в глазах друг друга, и их надежды сплелись в одну единую, которая прекрасно вплелась в саму судьбу.

Оставался последний стакан, и нужно было идти за второй бутылкой. Роман поднес его к рукам, и в это время кольнуло в области груди. Кольнуло так, что он упал вместе со стаканом. Он и не собирался доставать таблетки из кармана, нужно было немного потерпеть, и все кончится.

Девушка в белом струящемся платье протянула ему руку, и вся боль исчезла. Роман испугался. Ему показалось, что это Марина, но нет они были похожи, только у этой шестнадцатилетней девчушки глаза были серые, как у него, и волосы темнее, чем у Марины. Она улыбнулась уже знакомой светлой улыбкой и помогла встать.

— Папа, почему ты так долго? Пойдем, пойдем, — она тянула его за руку по коридору.

Роман не смотрел, куда они шли, лишь поражался ее красоте и переставлял ноги.