Жена А

–Кажется, мы находим общий язык,– я указываю подбородком вниз, на ритмично колышущиеся бедра. Она вспыхивает, пытается отстраниться, но где там! Сзади монументальная мойка, спереди,– массивный я.

–Не сопротивляйся…. себе,– я вполне по-хозяйски развожу отвороты халата, обнажая спелые груди.

Она делает неуловимое движение внизу. И только сейчас я понимаю, что на ней, кроме халата – ничего! Теперь ее горячая промежность привольно скользит по шелку халата, а не по грубоватой ткани брюк. И Алена дает себе волю. Закидывает руку мне на шею, выгибается, сосредоточившись на ощущениях, прикасается, трется, откатывается по зигзагу и накатывается по прямой. Штурмует, отступает, переминается, гарцует и обрушивается, припадает и взмывает.

Через пару-тройку минут Алена кончает с длинным животным выдохом-всхлипом.

–Не сейчас,– убирает руки от груди. Понимаю, соски слишком чувствительны после оргазма. А она сильно раскраснелась. Жар, как от печки, кожей чувствую. Совсем не то, что в прошлый раз.

–Ты считаешь меня странной?– взгляд искоса, руки шарят по столешнице.

–Конечно,– бесхитростно выдаю я.– И мне нравятся странные!

Треплю ее по щеке. Она, немного смущенно, улыбается.

–Ты пойми, я не могу…

Прижимаю палец к ее губам.

–Не надо.

С минуту молчим. Я глажу ее по волосам, она меня, несмело, по спине.

–Но и ты… пойми.

Мы оба смотрим вниз, на упрямо вздымающее ткань мужское естество.

Рука Алены тянет ремень… Я освобождаю молодца.

–Время орального секса?– шепчет она, непринужденно оголяя крайнюю плоть.

«В рот, значит, изменой не считается»,– делаю вывод я. Рука у нее все еще холодная от воды. И пальцы сомкнулись на члене как колечко Снежной Королевы.

–А между грудей?– неожиданно для себя вслух продолжаю мысль.

Она придвигается ближе, поднимает пылающее лицо.

–Отлично! Не люблю повторяющихся постановок,– она демонстративно пускает слюну между своих сногсшибательных титек. Пристраивает член, создавая имитацию большого нежного влагалища, чуть стискивает буфера руками. Ах, черт, меня снова надолго не хватит! Так хочу ее.

Врубаюсь отчаянно, забывая обо всем на свете. Но на сей раз все же чувствую, как в финале умелые теплые губы охватывают, обволакивают, выдаивают…

Прихожу в себя, сталкиваясь с непроницаемым взглядом жены друга. Запахнутый халат, кастрюля с картошкой на плите, вытянутые почти в ниточку точеные губы.

–Тебе пора.

Не пытаюсь спорить, прошу лишь проводить до двери. В прихожке целую, на прощание мну роскошную грудь, с которой так тяжело расставаться. Шепчу на ухо:

–Теперь твои губы насквозь пропахли мной… моим членом.

В закрывающийся проем успеваю заметить, как страстно полыхнули ее глаза.

***

Всю неделю возил знакомых, знакомых знакомых и совсем посторонних в столицу. Им экономия, мне какой-никакой заработок. В выходные мы на пикнике. Я, Мишка, его старший брат, Дима, Алена и маленький Антошка. Ближний круг, так сказать. Накалывая мясо на шампур, замечаю короткие косые взгляды единственной в нашей маленькой компании женщины.

Вскоре аппетитный аромат жареного мяса распространяется по поляне. Дмитрий с Михаилом выпивают, к будоражащей ноте специй добавляется дразнящая нота выдержанного коньяка. Даже Алена, украдкой взглянув на играющего в телефон под сосной сынишку, шустро опрокидывает рюмашку. Я за рулем, и, соответственно, данная радость жизни сегодня не про меня. Правила есть правила. Впрочем, мне и так хорошо. Хорошо от летнего жаркого солнышка, от веющего с речки прохладного ветерка, от безмятежных облаков, плывущих в небе, от вечно занятых делом пчел на лугу. От выходного хорошо. И от того, что рядом Алена. Да и Мишка с сыном. Они мне нравятся. Мишка играет строгого и мудрого вождя племени. И я наслаждаюсь его актерским мастерством. Действительности образ не соответствует никак, но в том и волшебство искусства. И это прекрасно. Антон слишком мал, чтобы что-то изображать. Его естественность так же великолепна. Димку я почти не знаю, но включу в список источников вселенской благодати, так и быть, и его.