Жена алхимиков, или Тайна «Русского Нострадамуса»

– Ерунда, в общем-то. Бывает, делают асфальтовую дорожку, в парке, например, а место как следует не подготовят. Щебня сэкономят, да и асфальта тоже. Там корни деревьев близко к поверхности и через время один из корней этот асфальт снизу и прорвёт. Еще если под асфальтом грибы разрастутся, похожая картина. Но это редко бывает, обычно, когда работают как попало, чуть ли не на голую землю асфальт кладут.

– Да, непохоже, чтобы у меня в подвале гриб какой вырос. А если и так, ведь он же не мог исчезнуть?

– Вот и я о чём, не знаю я что там случилось.

– Ладно. Мне нужно, чтобы там порядок был. Как скоро справитесь?

– Да как вам сказать, тут моей бригаде на неделю делов.

Василия такой долгий срок никак не устраивал, поэтому он, справившись у бригадира о стоимости работ, предложил дать вчетверо больше, если сделают до завтрашнего вечера. Тот от подобного предложения отказаться не смог, в итоге решили, что сегодня поработают допоздна, а завтра в семь утра продолжат.

Василий сделал несколько звонков, заказал нужное ему химическое оборудование, реактивы и зарылся в бумаги. Он отбирал материалы, с которыми должна будет работать София. Сейчас его больше всего интересовали несколько документов пятнадцатого века. Уже глубокой ночью он распрощался с рабочими, запер подвал и без сил рухнул в постель.

Та половина, на которой спала его жена, так и оставалась застеленной шёлковым покрывалом. Василий провёл рукой по этому покрывалу, нежная ткань мягко скользила под пальцами. Она напомнила ему бархатистую кожу Дианы, только шёлк был холодным и безжизненным, а тело Дианы откликалось на каждое его прикосновение. Против его воли в памяти воскрес образ из прошлого, которое казалось таким далёким. Этот образ заставил Василия сжать зубы, он хотел отогнать его. Прекрасные воспоминания, которым никогда не суждено повториться, ранят больнее, чем любое зло из прошлого. Но Василий был уже во власти потерянного счастья.

Шёл второй месяц после их встречи. Они уже поняли, что созданы друг для друга. После того, как пошло время первого лёгкого недоверия, после того, как каждый из них осознал, что такая удача выпадает не каждому, они искали любой возможности побыть вместе.

Он вспоминал один отель, куда они сбежали, каждый от своей повседневности, в объятия друг друга. Он пришёл в условленное место раньше. Задёрнул шторы, выключил свет и зажёг свечи. Когда она появилась в дверях, он, едва сдерживаясь, повесил на ручку табличку «Не беспокоить». Потом дверь захлопнулась. Они принадлежали только друг другу. Их губы слились. Он, сбросив вместе с её и своей одеждой груз забот, отнёс её в большую ванную комнату. Там был устроен целый бассейн, в котором они легко поместились вдвоём. Его руки в мыльной пене, его губы под струями прохладного душа, обласкали каждый изгиб, каждый выступ и каждую ложбинку её горячего тела. Тело отзывалось на его прикосновения, как скрипка на движения смычка виртуоза. Она не могла сдержать стоны. Иногда она замолкала, и тогда уже он переставал дышать и чувствовал, как растворяется в космосе. Она была его вселенной. Она была его светлым ангелом, каждый взмах крыла которого дарит грешнику надежду на спасение и вечное блаженство. Она прижималась к нему, они становились единым целым, она хотела испытать на прочность всё, из чего он сделан, хотела узнать о нём даже то, чего он сам о себе не знал. Но это было только начало.

Потом, когда он перенёс её, дрожащую в предвкушении настоящего счастья, на огромную кровать, всё, что было до этого, показалось им слабым блеском пары светляков в ночи, если сравнить его с праздничным фейерверком из десяти тысяч зарядов…

Так было всюду, где им доводилось бывать вдвоём. Так было и здесь, в этой спальне, в ту последнюю ночь перед тем, как её не стало.

Василий, не в силах вспоминать, и не в силах забыть, встал с постели, прошёлся по дому, вышел на улицу, долго дышал холодным воздухом. Когда он почувствовал, что у него есть шанс заснуть, он вернулся в спальню, завёл будильник на шесть утра, и, к своему счастью, забылся. Но проснулся он, когда еще не было и пяти утра. Его разбудил кошмар.

Василий видел вокруг себя высокие деревья, едва покрытые зеленью. Между ними расстилался серый туман, который скрывал всё, что было дальше десяти-пятнадцати шагов. Слышно, как с мокрых веток падают редкие капли.