Жена Аллана

– Гендрика, – сказал по-английски сладчайший из всех слышанных мною голосов, похожий на шелест листвы под ночным ветром. – Гендрика, боюсь, что он умирает. В моем седельном вьюке есть фляжка с бренди.

– Ага! Ага! – послышался в ответ грубый голос. – Пусть его умирает, мисс Стелла. Он навлечет на вас беду. Говорю вам – пусть умирает.

Я почувствовал над собой легкое движение воздуха, будто девушка из моего видения быстро обернулась. Тут я снова открыл глаза. Та, что привиделась мне, поднялась с земли. Теперь я мог разглядеть, что она высока и грациозна, как стебель камыша. Черные глаза ее гневно сверкали, рука вытянулась к женщине, стоявшей рядом, к существу, в одежде не то мужской, не то женской. Женщина эта была молодой и тоже белой. В глаза бросались ее малый рост, кривые ноги и огромные плечи. Лоб был вдавлен, а подбородок и уши, наоборот, выступали вперед. И все же лицо ее нельзя было назвать безобразным. Больше всего она походила на красивую обезьяну. Быть может, она-то и представляла собой недостающее звено19.

– Как ты смеешь? – крикнула девушка, взмахнув рукой. – Ты опять меня не слушаешься! Ты уже забыла, что я тебе сказала, Бабиан20.

– Нет, нет! – проворчала женщина и словно сжалась в комок под гневным взглядом девушки. – Не сердись на меня, мисс Стелла, ведь ты знаешь, что я не могу этого перенести. Я только сказала правду. Сейчас принесу бренди.

Было это все сном или явью, но я решился заговорить.

– Не надо бренди, – пробормотал я по-английски, стараясь как можно более внятно произносить слова своим распухшим языком. – Дайте воды.

– О, он жив! – воскликнула прекрасная девушка. И говорит по-английски. Взгляните, сэр, ваша фляжка полна воды. Вы находитесь почти у самого источника, он выходит из-под земли по ту сторону дерева.

Я с трудом приподнялся, сел, поднес фляжку к губам и стал пить! О, эта холодная, чистая вода! Никогда не пил ничего восхитительнее! С первым же глотком жизнь начала возвращаться ко мне. Но девушка поступила мудро и не дала мне напиться вдосталь.

– Довольно! Довольно! – сказала она и чуть ли не силой отняла фляжку.

– А ребенок? – спросил я. – Умер?

– Еще не знаю, – ответила она. – Мы только что нашли вас всех, и я прежде всего занялась вами.

Я повернулся и подполз к Тоте, лежавшей рядом с Индаба-Зимби. Невозможно было понять, мертвы ли они или находятся в глубоком обмороке. Девушка брызнула водой в лицо Тоты. Я жадно следил за ней, ибо все еще чувствовал страшную жажду. Тем временем женщина, которую девушка звала Гендрикой, занялась Индаба-Зимби. Вскоре, к моему восторгу, Тота открыла глаза и попыталась заплакать. Но бедняжка даже всхлипнуть не смогла, так распухли ее губы и язык. Девушке все же удалось влить немного воды в рот ребенка. Как и со мной, вода совершила прямо волшебство. Мы дали Тоте выпить с четверть пинты21, не больше, хотя она горько плакала и просила еще. Тут со стоном пришел в себя и Индаба-Зимби. Он открыл глаза, огляделся и сразу все понял.

– Что я говорил тебе, Макумазан? – невнятно пробормотал он и, схватив фляжку, сделал долгий глоток.

Я оперся спиной о ствол огромного дерева и посмотрел кругом, стараясь представить себе, что же произошло. Слева я увидел двух добрых коней, одного неоседланного, другого – под грубо сработанным дамским седлом. Рядом с лошадьми сидели две большие собаки из породы борзых, не спускавшие с нас глаз, а неподалеку от собак лежала мертвая антилопа ориби, которую они, верно, затравили.

– Гендрика, – сказала девушка, – им пока нельзя есть мясо. Обойди дерево и взгляни, нет ли на нем зрелых плодов.

Женщина сейчас же повиновалась. Вскоре она вернулась.

– Я видела зрелые плоды, – сказала она, – но высоко, почти на макушке.

– Достань их, – сказала девушка.

«Это легче сказать, чем сделать», – подумал я.

Однако я ошибся. Женщина вдруг подпрыгнула, по крайней мере фута на три, и схватилась своими большими плоскими ладонями за нижний сук. Потом подтянулась с ловкостью, которой позавидовал бы акробат, и, сделав сальто, уселась на сук верхом.

«Ну, дальше-то ей не взобраться», – снова подумал я, потому что следующая ветка находилась вне пределов ее досягаемости. И опять ошибся. Она встала на сук, уцепилась за него голыми ступнями, а затем перепрыгнула на другой, повыше, уцепилась руками за следующий и перебросила на него свое тело.

Я был поражен, и девушка, верно, это заметила.

– Не удивляйтесь, сэр, – сказала она. – Гендрика не такая, как все. Она не упадет.

Я ничего не ответил и с величайшим интересом следил за акробатическими упражнениями необыкновенного существа. А Гендрика поднималась все выше и выше, перепрыгивая с сука на сук и бегая по ним, словно обезьяна. Наконец она достигла макушки и поползла по тонкой ветви к спелым плодам. Подобравшись поближе, она принялась энергично трясти ветку. Раздался треск, сначала слабый, потом посильнее, и ветвь обломилась. Я невольно зажмурился – вот сейчас женщина упадет на землю рядом со мной и разобьется.

– Не бойтесь, – снова сказала девушка, ласково усмехнувшись.

– Смотрите, она уже в полной безопасности.