Жена башмачника

Стелла

Моя сестра умерла, и сегодня были похороны. Я так молилась, чтобы Господь ее спас. Он не слышал. Я обещала Богу, что, если Он сохранит ее, я не буду просить Его о собственных детях. Я была согласна отказаться от того, чтобы самой стать матерью, только бы удержать ее здесь. Но Он не слышал. Я боюсь, что папа умрет от разбитого сердца. Мама сильная, а он – нет. Сегодня я встретила мальчика по имени Чиро. Он вырыл могилу Стеллы. Я его не боялась, хотя он высокий и в два раза крупнее меня. Я о нем печалилась. У него нет отца, а мать его покинула. Когда-нибудь я спрошу у сестер из Сан-Никола, почему мать оставила его там.

И вот что я могу о нем сказать. У него зеленовато-голубые глаза. Слишком тесная обувь, а штаны, наоборот, ему велики. Но я никогда не видела мальчика красивее. Не знаю, почему Господь послал его в горы, но надеюсь, в этом была определенная цель.

Он не очень-то верит в Бога. Кажется, будто ему никто не нужен. Но я думаю, что если он поразмыслит об этом, то обязательно поймет, что ему нужна я.

Моя Стелла покинула меня, и я никогда ее не забуду, потому что я знаю, как бывает, когда кто-то умирает. Сначала приходят слезы, потом – горе, и, наконец, воспоминания становятся туманом и исчезают. Но Стелла не исчезнет. Не исчезнет для меня. Никогда.

Чиро закрыл блокнот и положил его на тумбочку. В спине словно зияла дыра. Иногда боль усиливалась, а потом, без всякого предупреждения, уходила и наступала передышка. И в те минуты, когда боли не было, Чиро верил, что исцеление возможно.

Чиро поднял руку, чтобы перекреститься, – он не делал этого уже многие годы. Ни во время войны, ни когда родился сын. Энца часто чертила большим пальцем крест на лбу малыша, Чиро же – никогда. Он не осенил себя крестным знамением, когда расстался с Энцей, пускаясь в дальний путь. Взывать к Богу в минуты отчаяния казалось ему лицемерным. Но сегодня он сотворил этот знак не для того, чтобы Господь исполнил его желание, проявил милосердие, спас его… Он перекрестился в знак благодарности.

Энца полюбила его в ту минуту, как увидела, а он этого не знал. Он думал, что сумел завоевать ее на Кармин-стрит, когда она выходила за другого. Считал, что общение с первыми красавицами каким-то образом придало ему такую любовную притягательность, что он смог бы заполучить самую красивую из всех, как только ее выберет. Чиро думал, что он завоевал сердце жены. Теперь же он знал, что ее сердце всегда принадлежало ему – только руку протяни.

И не удивительно, что Энце было так больно оттого, что он не пытался ее отыскать. Не удивительно, что она ни разу не пришла к нему после того, как однажды рассказала о своих чувствах. Она не хотела ограничивать его выбор. Энца всегда хотела лишь одного: чтобы ему было хорошо, и у нее всегда получалось. В том числе и сейчас, когда она отправила Чиро в эту поездку. Теперь он верил, что если хоть что-то способно его исцелить, то только эти горы. И, повернувшись на другой бок, он вдруг осознал, что не почувствовал привычной уже боли. Энца всегда все знала лучше него.

6 Голубая камея Un Cammeo Blu

В дверь кельи постучали. Чиро сел, нашарил карманные часы. Невероятно, проспал девять часов, ни разу не проснувшись от боли. Так сладко он не спал с того дня, как побывал в больнице.

– Да?

– Игги это.

Чиро спрыгнул с кровати и распахнул дверь. Двадцать один год спустя Игнацио Фарино стоял перед ним в той же самой шляпе.

– Неужели это та же шляпа?

Игги пожал плечами:

– Она мне все еще годится.

Чиро обнял его.

– Осторожно. Мои кости теперь как хлебные палочки, – сказал Игги. – Не заметишь, как переломишь.

– Хорошо выглядишь, Игги.

– А ты тощий совсем.