Жена-беглянка (СИ)

Дебаты в конгрессе по отчёту правительства, заседание Совета Тринадцати, рост акций добродобывающих предприятий концерна "Форринти", модернизация главного суб-реактора концерна "Сантимель" — этот реактор снабжал энергией большую часть кантона Лесная Глушь. Визит министра иностранных дел Хании, очередной срыв переговоров между концерном "Геллерт" и властями Татура по поводу инвестиций в строительство злоперерабатывающего комплекса, который мог бы стать крупнейшим в Драгоценных землях. Пара странных несчастных случаев, громко названных "эпидемией старения", открытие фестиваля мыльных пузырей, чемпионат мира по мордобою…

К концу завтрака в горле пересохло, Талхар заметил и велел дать мне воды.

Наслаждаясь передышкой, я бездумно скользила взглядом по последней странице "Чудес Чуддвиля".

— Хорошее место, дочка, приличное, — кивнул Талхар с улыбкой, и я осознала, что смотрю на рекламу ночного клуба "Кроличья нора". — Сходи как-нибудь, развейся. Не всё тебе со стариком нянчиться.

Но всю следующую неделю мне было не до клубов.

Старик оказался живчиком. С ура до ночи объезжал семейные предприятия, общался с руководством и простыми работниками, вёл переговоры по суб-коммуникатору, изучал документы, участвовал в деловых встречах. Я узнала массу подробностей о конструкциях сливных бачков, о том, какой сыр лучше подходит для запеканки из кабачков с курицей, а какой для салата с белыми грибами и спаржей, кто придумывает задания для игры в "Горячие фанты", как соблазнять клиентов автосервиса дополнительными услугами — и ещё миллион разных вещей. Такое ощущение, что Талхар вернулся из отпуска или встал на ноги после долгой болезни и теперь навёрстывал упущенное.

На "Оси и шестерни" мой шеф заглянул всего раз и совсем коротко: колясочным делом управлял Эл. "Не будем мешать мальчику", — заключил Талхар-старший.

А в один из дней мы выбрались на ферму фурснаков.

Забавные зверьки, похожие на больших меховых гусениц, обитали в лиственных лесах по ту сторону Стены. Летом они, будто змеи, выползали из своих роскошных серебристых шубок и зарывались под землю, чтобы произвести потомство, а к осени обрастали снова. Мех диких фурснаков был лёгким, тёплым и, благодаря повышенному содержанию добра в ворсе, вызывал ни с чём не сравнимое чувство уюта. Помню, как в детстве примеряла муфточку, доставшуюся маме от бабушки — вытертую, изъеденную молью, рассыпающуюся от ветхости, но такую милую. И как плакала, когда муфточка потерялась при переезде на новую квартиру.

В дикой природе фурснаков почти не осталось. На фермах научились создавать условия, при которых зверьки сбрасывали шкурки четыре раза в год. Качество меха при этом заметно ухудшилось, но шубы из фурснаков всё равно продавались на ура, и даже защитники природы не слишком возражали — ведь ради этих шуб не надо убивать зверей.

На краю фермы, у забора, притулилась небольшая избушка-лаборатория, в которой создавались эксклюзивные духи.

— Не на продажу, для души, — пояснил Талхар. — Ты погуляй, дочка, отдохни, на зверушек погляди. Там наши, татурские, работают, я с ними сам побалакаю…

И бодро засеменил к дверям бревенчатого домика. Сидя господин Талхар выглядел очень представительно, но ростом оказался мал, коротковатые ноги не без труда несли его внушительное тело.

Я пожала плечами и отвернулась. Духи! Необычное хобби для человека, которого Ругги Тачка записал в главари татурской преступности. Но кажется, конкретных доказательств у него не было. Может, это ошибка и мой шеф безобиден?

Под выходные господин Талхар ужинал в одном из своих ресторанов. В соседнем зале праздновала пятидесятилетие чиновница столичной мэрии. Чурильский хор исполнил для неё "величальную" песню, сам хозяин заведения, не стесняясь чужих глаз, набросил на плечи имениннице роскошную шубу из фурснаков. А когда начались танцы, отвёл её за наш столик и преподнёс конфиденциальный презент — бутылочку духов из красного стекла с пробкой в виде розы.

— Чтобы ваша красота не увядала до ста лет, дорогая Алисия!

У Алисии были жидкие рыжеватые волосы, маленькие глаза и тяжёлая челюсть.

Они с Талхаром выпили коньяка, и мой шеф поинтересовался:

— Как там наше дело, дорогая Алисия?

— Движется, движется, — чиновница скосила на меня настороженный взгляд.

— Не тревожьтесь, дорогая Алисия, — Талхар лучезарно улыбнулся и припал губами к конопатой руке своей гостьи. — Сима подписала обещание о неразглашении. Если проболтается, я её на корм фурснакам пущу. Они ведь плотоядные, вы знаете… Что замолчала, дочка? Переводи, не бойся. Это я так, шутя…

Новая неделя началась не менее бурно. В Чуддвиле случился съезд рестораторов, и Вечи Талхар пожелал в нём участвовать.