Жена-беглянка (СИ)

Из-за этого вечерний душ я отложила до полуночи — чтобы точно никого не встретить. Возможно, зря. В безмолвии спящих коридоров чудилось что-то зловещее, кожу тревожно покалывало, и я не могла решить, посмеяться над своими страхами или прислушаться к ним и вернуться в комнату.

Постояла на галерее, оглядывая холл внизу. Глазки ночников не рассеивали мрак, скорее обозначали границы помещения. Монументальное окно над лестницей мерцало отражённым светом парковых фонарей, по перилам змейками струились серебристые отблески.

Я спустилась вниз, стараясь ступать, как кошка. И замерла на предпоследней ступеньке: из-под лестницы по полу тянулась полоска света, раздавались приглушённые голоса. Один голос явно принадлежал Гице, другой… Элу? Говорили по-чурильски, вставляя татурские слова.

Днём я бы прошла мимо и не задумалась, а сейчас одолели сомнения: застанут крадущейся в темноте, и доказывай, что не шпионила. Может, потопать?..

В этот момент прозвучало моё имя.

Я как раз успела оторвать ногу от ступени — и застыла, будто цапля посреди трясины.

Мои познания в чурильском были ничтожны, а Гица говорила быстро. Я разобрала только слова "жизнь" и "сердце". И почти сразу в потоке чурильской речи прозвучало на татурском: "Перо феникса, отданное добровольно".

Опять какое-то гадание?

Но перья и фениксы — это точно не про меня.

Хватит искушать судьбу.

Пойду к себе. Водяной с ним, с душем!

Глава 15. Обрыв

Ювелир оказался довольно молодым человеком, одетым в полосатую рубашку и вязаный жилет. Нос уточкой и рыжинка в русых вихрах выдавали в нём туземную кровь. На груди блестел значок с гравированной надписью "Мастер Н. Ратха".

— Вы не скажете, сколько это может стоить?

Браслет змейкой свернулся в ладони — приятная прохладная тяжесть.

— Хотите продать? — на лбу у господина Ратхи были очки-лупа, и сейчас он привычным жестом водрузил их на нос.

— Нет-нет, только оценить, — пальцы подрагивали, будто я делала что-то предосудительное. — Вернее, узнать магазинную стоимость. Если это возможно.

— Отчего же невозможно, — ювелир зажёг лампу на гибкой ноге. — Всё возможно.

Он ни капли не удивился. Словно в мастерскую каждый день приходили люди, не знающие цены своего имущества.

— Так. Белое золото…

— Не серебро?

— Вот золотая проба, видите? Блеск, оттенок, все внешние признаки в наличии… Если хотите, могу проверить на подлинность.

Я покачала головой. Вряд ли Мэт подсунул бы мне дешёвую бижутерию.

— Камни… Сапфиры грушевидной формы в треть карата, суб-фасеточная огранка даёт разновидность "сердце". Цвет и чистота первой категории… — Он вновь сдвинул очки на лоб и посмотрел на меня серыми глазами. — Вещь новая. В магазинах Чуддвиля может стоить шесть-восемь тысяч гольденов. Но если решите продать, столько не выручите.

— Не решу! — я осторожно положила браслет в мешочек и спрятала в потайной карман сумки. — Спасибо. Сколько я вам должна?

— Ну что вы, — ювелир рассмеялся. — Я же только посмотрел.

Не знаю, что его развеселило. Может, избыток эмоций в моём голосе.

Да, этот браслет я отвоевала в бою и не продам ни за какие деньги.

Но — шесть-восемь тысяч гольденов! Даже если в Бежене — пять… Мэт всем своим жёнам-на-одну-ночь дарит дорогие украшения?

Нет, я допускаю, что для Даймера из Даймеров шесть-восемь тысяч всё равно, что для меня шесть-восемь никелей. Тогда зачем он мотается по медвежьим углам и допрашивает преступников, если не для того, чтобы заработать себе на жизнь?..

Я думала об этом, пока ехала к Марлене на улицу Верхнюю Текучку и шла вдоль оврага, любуясь игрой солнца в осенней листве.

Марлены дома не оказалось. На складе субстантов, принадлежащем концерну "Форринти", произошёл выброс тумана, обогащённого весельем. Жители окрестных домов уже час надрывали животы от смеха. Услышав об этом, Марлена всё бросила и убежала делать репортаж.

Бедняге Харальду пришлось выползти из своей берлоги и поить меня чаем.

— Когда моя Волна заработает, тебе не придётся бить ноги, чтобы отдать нам статью, — заявил он. — Ты просто засунешь её в свой суб-ком, нажмёшь кнопку, и оп-па — она здесь!

— Это и сейчас можно, — не выдержала я. — Если есть деньги.

Волшебные споры — прекрасная среда для распространения информации, но доступ к ней зависит от того, сколько субстанции в устройстве связи. Мой коммуникатор способен отправлять только простые короткие сообщения; возможности дорогого суб-кольца, целиком состоящего из субстанции, почти безграничны.

— В том-то и дело, — азартно воскликнул Харальд, — что с моей Волной это будет в разы дешевле, понимаешь? А-а, ничего ты не понимаешь!

Забавный он, этот Харальд.

Но я забыла о нём, едва вышла на улицу. И взбираясь вверх по склону, поймала себя на том, что опять думаю о Мэте. Словно мысли, которые я долго запирала на замок, копились, копились, а теперь прорвались — и никак не хотели останавливаться.