Жена-беглянка (СИ)

— Ни в коем случае, господин Дайли. Уверена, в уютной подсобке вас ждёт ещё одна очаровательная блондинка. А может, и не одна. На таком большом заводе и блондинок, и подсобок наверняка предостаточно…

— Что ты несёшь? Какие блондинки? Какие подсобки?

— Простите, — перед нами возникла девушка из пресс-службы. Кстати, блондинка, на что указывал выбившийся из-под шапочки пшеничный локон. — Вы не могли бы надеть маски? Пожалуйста.

Несколько человек из журналистской группы с недоумением смотрели в нашу с Мэтом сторону. Похоже, под конец перепалки мы оба повысили голос. Неужели это действие зла?

Сумку и пакет я поставила или, скорее, уронила прямо на пол. Растерялась, не зная, куда деть ручку с блокнотом.

— Давай подержу, — неожиданно предложил он.

Пресс-девушка помогла мне с завязками, Мэт справился сам.

Журналисты тоже надели маски, и теперь все мы выглядели одинаково безлико.

— В процессе переработки зла используется не только добро, но и другие элементы субстанции — то есть все, кроме веселья, — рассказывал Бёзгут, ведя нас вниз по лестнице. — Туман поставляют с болот Сюгавана и с Чакты. Росу, как нетрудно догадаться, берут из Рогуна, озера-моря, принадлежащего семье Даймеров.

Семье, а не концерну, отметила я про себя.

В этот момент Вики спросила шёпотом:

— Ты знаешь этого бородатого?

— Какого бородатого? — я оглянулась на наших спутников.

У одного из операторов действительно имелась бородка.

— С которым вы ругались, — уточнила Вики.

Бородатого?!

— А… этого… Сталкивались пару раз. Он мне денег должен.

Вернее, наоборот.

Я поискала взглядом Мэта. Но он исчез, словно и правда был всего лишь фантомом.

Добро варилось в гигантском чане, как перловая каша, а мы наблюдали за процессом через окошки из огнеупорного стекла. Когда каша превратится в кисель, её спрессуют, усилят некоторым количеством порошкового зла и пустят на производство всевозможных фильтров, предохранителей и прокладок для устройств и аппаратов, использующих чистое зло в его естественном газообразном состоянии.

Прежде всего, для автомобилей.

Господин Бёзгут дал в руки журналистам демпфер, предназначенный для нейтрализации вредных веществ, выходящих из камеры сгорания. Демпфер выглядел, как морская губка песочно-серого цвета. На ощупь он был упругим, бархатистым и чуть тёплым.

— И чтобы добраться до этой вот ерундовины мне на сервисе полмашины разобрали, — возмутился оператор с бородкой. — За работу содрали в три раза больше, чем за деталь!

Инженер из цеха добра, до сих пор скромно стоявший в сторонке, мягко улыбнулся и объяснил, что доступ к демпферу затруднён намеренно. Благодарить за это надо лихачей, которые в погоне за скоростью, острыми ощущениями и красивым выхлопом пытаются демонтировать нейтрализаторы опасных газов.

Газы влияют на эмоции. Если вынуть фильтр-сеточку из глушителя, человек вдохнёт — и чертыхнётся. Может, в сердцах бросит окурок мимо урны. Это мелочи. А вокруг машины без демпфера зло буквально кипит, стелется за ней шлейфом, заражая агрессией десятки людей. И что хуже всего, опьяняет водителя злым азартом…

Нас пугали опасностями зла, но пугаться решительно не получалось. Вслед за демпфером Бёзгут пустил по рукам кусочек доброй руды — на вид комок затвердевшей грязи размером с крупный пирожок. Однако его не хотелось выпускать из ладоней — как детёныша фурснака, ласкового и урчащего. В то же время одолевало желание поделиться этим чудом с другими.

В цеху добра группа задержалась на целый час. Маски были сняты, лица цвели дружелюбием, руки бережно передавали друг другу руду, демпфер и образцы другой продукции, принесённые в контрольную комнату специально для нас.

Все, кто не был знаком, перезнакомились. И надо же — в группе оказался Гарик Толкацки, тот самый светописатель, которого сватала мне Марлена. Мы полдня провели рядом и не знали, что работаем на одно издание! Гарик был на полголовы ниже меня, лысоват, поджар и пучеглаз, а в душе тролль, но человек, сразу видно, хороший. Добрая руда тоже неказиста собой — и что с того?

Гарик взял в руки свой большой чёрный светописец и сделал несколько снимков: я с добром, я с демпфером и салонным фильтром, я с Бёзгутом, то есть с Райнхардом, и с инженером Руди Рёцки, он тоже славный…

На прощание каждому гостю подарили по крошечному, в полногтя, осколку доброй руды. Оператор с бородкой любезно придержал нам с Вики дверь.

В коридоре стажёрка зевнула, смущённо прикрыв рот ладонью.

— Ночью пришлось дежурить.

— Где? — не поняла я.

— В редакции. Ну, знаешь, принимать и обрабатывать новости от агентств, звонки от экстренных служб, от читателей… Представь, они ночью звонят. И типография тоже. Вообще господин Бист хотел на ночь постоянного сотрудника нанять, но никто не идёт. Зарплата маленькая, а по ночам работать кто согласится? Вот и дежурим по очереди.

— Я соглашусь.

С трудом удержалась от смешка: точно такой же ответ дал мне Мэт Даймер почти два месяца назад на совсем другой вопрос…

— Только мне нужен вид на жительство.

— Зачем? — удивилась Вики.

— Я из Татура.

— Правда? Ты так хорошо говоришь по-джеландски.