Жена-беглянка (СИ)

Совсем иначе этот господин выглядел на борту яхты, в компании рослой женщины в годах. Бабушка Мэта? Оба в грубых свитерах и штормовках, за плечом деда виден спасательный круг, море за кормой суровое, не южное.

Они все были разными, представители трёх поколений Даймеров, но фамильные черты угадывались с одного взгляда.

Следующий снимок был сделан на фоне седых гор и синих небес. Мэт, совсем молодой и дерзкий, прижимал к себе смеющуюся девушку с короткими растрёпанными волосами. Лицо сердечком, курносый нос, веснушки.

Я постаралась заглушить голосок ревности, шептавший, что Мэт должен был спрятать этот снимок перед тем, как привести в дом меня.

Не должен, сказала себе, радуясь, что ни капли не похожа на Лидию.

Я разглядывала стенд час, не меньше, пытаясь по листкам плотной глянцевой бумаги прочитать жизнь Мэта.

Больше всего было снимков матери и деда. И ни одного свежего портрета отца, ни одного изображения младшего брата. Как его — Эдмунд? Наглый, самодовольный красавчик.

Я налила себе апельсинового сока, погасила свет и села в гостиной, думая о том, что могла прожить эти три месяца в роскошной квартире рядом с добрым и заботливым мужчиной.

Но к чему бы мы пришли?

Я бы влюбилась по уши, тут и говорить не о чем. А Мэт? Смог бы он разглядеть во мне что-то особенное, что отличало бы меня от Жанин, Нэлли и других женщин? Если бы я не разбудила в нём сомнения и подозрения, а следом азарт охотника.

Возможно, сегодня Мэт был бы только рад, что наши пути наконец расходятся — и моё сердце не замирало бы в предчувствии счастья, а рвалось на части от горечи.

На кресле рядом валялся клетчатый плед. Я закуталась в него и легла на диван — так было удобнее наблюдать светляков за окном.

А вдруг он женился на мне только из благодарности? Я дважды спасла ему жизнь. Когда вытащила из готовой вспыхнуть машины. Потом — как феникс…

За этим я понадобилась Талхарам? В качестве ещё одного средства продления жизни?

Феникс. Не могу поверить.

Неужели мне достаточно просто хотеть, чтобы с Артуром и мамой ничего не случилось, и это поможет?

Ладно. Скоро вернётся Мэт, мы поговорим, и всё станет ясно. Надо только подождать…

Глава 26. Там, где только я и ты

За окном было светло, и я целую минуту не могла понять, где нахожусь. Грифельные пальцы башен трогали небо, затянутое белёсой пеленой. Город, бескрайний как море, купался в лёгкой дымке. Утро сейчас, день или вечер?

Ноздри дразнил запах выпечки. Блины… оладьи? Со стороны кухонной перегородки, наглухо задвинутой, слышалось характерное позвякивание.

У Мэта наверняка есть домработница…

Я одёрнула рубашку, пригладила волосы и, кутаясь в плед, подкралась к перегородке. В носках можно ступать бесшумно.

Высокая створка легко скользнула по идеально выверенным направляющим. Я собиралась только в щёлку заглянуть. Но услышала:

— Доброе утро, соня. Заходи.

Мэт с улыбкой обернулся от плиты. В рубашке поло, мягких домашних брюках и клетчатом переднике. Представить не могла, что когда-нибудь увижу его таким.

— Когда ты вернулся?

— Поздно. Не стал тебя будить.

На сковороде тремя бледными лепёшками скворчали и пузырились оладьи. Ловко поддев каждую деревянной лопаткой, Мэт по очереди перевернул их румяной стороной вверх.

— Ты всё-таки ухитрилась от меня удрать, — со вздохом упрекнул он. — Диван слишком узок для двоих. Чем тебе не угодили кровати?

— Я… не собиралась засыпать. Хотела дождаться тебя. Просто так получилось…

Он ведь дразнится?

Мэт сдвинул сковороду в сторону, прижал меня к себе и поцеловал в лоб.

— Ой нет! Я же неумытая.

— Ты похожа на взъерошенного воробья. И мне нравится твой запах, — он уткнулся лицом мне в волосы. — Голодная?

Плед соскользнул, и Мэт поймал его, выпустив меня из объятий.

А я не знала, как себя вести.

— Ты умеешь готовить, — пробормотала очевидное.

— Как и положено холостяку. Но должен признать, оладьи — вершина моих кулинарных талантов.

Я всё-таки умылась, и мы позавтракали. Кухню наполнял блёклый рассеянный свет, будто утро никак не могло проснуться, но горка солнечных оладий на тарелке дышала аппетитным жаром, пышные шапочки взбитых сливок игриво переглядывались с глянцево алыми бусинами засахаренных вишен.

На меня нахлынуло ощущение полноты жизни. Весь последний месяц я провела, будто с камнем на шее и мешком на голове. А сейчас на душе было свободно и празднично, пасмурная погода не портила настроения. Просто сидеть на кухне, пить чудесный кофе, уплетать восхитительные оладьи, видеть перед собой лицо дорогого человека, даже смущаться под его смешливым взглядом, — всё это казалось счастьем.

Потом мы съездили в полицейское управление на допрос, и это оказалось не так страшно, как я думала. Может, потому что Мэт всё время был рядом. Мне даже вернули суб-ком, изъятый у Эла. Мы перекусили в небольшом кафе и направились в особняк Талхаров — забрать мои вещи.