Жена без срока годности (СИ)

Не знаю, содержит он сейчас отца или нет. Да и плевать. Ничего не скажу, потому что собственной матери я тоже не смогла отказать. В продаже бабушкиной квартиры! После этого мать снова исчезла из моей жизни и проявилась только, уйдя на пенсию, когда схоронила отчима и начала скучать. В гости я ее не приглашала, но фотографии детей отпечатывала и отсылала на неизвестный мне адрес. Она сказала, что соседки не верят, что у нее внуки в Америке. Не верят, что вообще есть внуки. Ну и правильно — про несовершеннолетнюю дочь в Питере она им, небось, раньше не говорила. Ну а помогать я ей стала сама, послав деньги на похороны отчима. Она поблагодарила. Потом я стала посылать немного на постоянной основе. Она не отнекивалась, благодарила и никогда не просила больше. Встретиться не предлагала, и я не сообщила ей, что нахожусь в России. Не представляю эту встречу. Сейчас она просто пенсионерка, которой я помогаю. Не мать. Мамой у меня была бабушка.

— Мне на кладбище сходить надо, — ответила я Андрею на предложение поужинать.

— Перед театром? В вечернем платье? Бабушка бы оценила…

— Не паясничай. Она столько для тебя сделала. Мог бы хоть раз съездить на могилку. Я наняла человека, чтобы убирали. Они мне отчеты присылают о выполненной работе.

Андрей опустил глаза.

— Отвезти тебя?

— Такси никто не отменял.

— Ей понравится, если мы придем вместе.

— Думаешь, ей там про нас не доложили? — ткнула я пальцем в потолок автомобиля. — Не надейся.

Он усмехнулся и глянул на меня.

— Слушай, у нас есть четыре часа. Сейчас без пробки доедем. Ну сколько тебе там надо постоять? Минут двадцать?

— Потом застрянем в пробке и опоздаем в театр. Я завтра съезжу.

— Отвезти тебя?

— Слушай, что ты ко мне прицепился, честное слово. Тебя дома не ждут?

— Не ждут. Я живу один.

— А чего так?

— Плохой опыт в прошлом.

— Далеком?

— Очень далеком. Я серьезно говорю, что отвезу тебя на кладбище. Завтра так завтра.

— Я еще туда не собираюсь! — расхохоталась я. — Я же только жить начинаю. На пенсию выхожу…

— Не рано ли?

— Я до старости, что ли, работать должна? А жить когда? Я напахалась вдоволь за эти годы. А ты по штурвалу не скучаешь?

— По какому?

— Ну… Так говорят про брошенную профессию.

— Кто говорит?

— Да понятия не имею… У нас же тусовка со всего постсоветского пространства. Скучаешь?

— Нет, не жалею… Есть, о чем другом пожалеть. Что не взял тебя за шкирку, например.

— Думаешь, вышло бы? У твоего сына даже паспорта русского тогда не было. Как бы он в страну въехал без документов?

— Сделали бы. После того количества бумажек, которые мы собрали… Два месяца ничего бы не решили. Это ты решила не ехать. И не жить со мной. Ты.

Он совсем свесился ко мне. Устал стоять, ножки подкосились. Я даже руку выставила, чтобы его поймать.

— Андрей, ничего не поменять. Жизнь прожита. Живи дальше и дай жить мне. Ну чего ты сейчас хочешь?

Я его толкнула. Устоял, но от крыши автомобиля все-таки отлепился, и я сумела выбраться наружу.

— Ты меня реально достал!

Я стремительно двинулась к дверям ресторанчика. Забрала куртку и вышла на улицу. Андрей стоял на том же месте. Смотрел на меня. Я отвернулась. Пошла прочь. И тут же услышала, как пикнула машина — закрыл Мерседес, гад!

Шагу я не прибавила. Ну не убегать же на самом деле от этого маньяка!

— Ты была с ним счастлива? — услышала я у самого уха.

— Ну хватит вести себя, как дите малое! Я не меняла тебя на другого мужика. Я сначала с тобой развелась. Ясно?

Я развернулась к нему. Он остановился раньше, поэтому пришлось сделать к нему шаг, чтобы не орать.

— У тебя кризис среднего возраста? Ты пытаешься сейчас переложить на меня ответственность за проблемы в личной жизни? Чего тебе надо? Звони сыну, если хочешь! Если вдруг захотел… Без разницы, был у меня мужик или нет. Ты не звонил ему, ты! Сейчас скучно стало, да? Как моей матери, которая дозрела до внуков, но те выросли без бабушки и ничего не потеряли. Алекс вырос. Леши давно нет. Уяснил наконец?

Он молчал.

— Что? Бабы только за деньги? Ну понятное дело, а чего ты хотел? Нормальная побоится подойти. А у других мерседесы и еврики, вместо розовых свинок, в глазах — но ведь ты для чего-то именно такими себя и окружил…

— Ты так решила, да? Следила за мной?

Какое самомнение!

— Я вообще о тебе не вспоминала! Только раз в год если, в день рождения Алекса. Знаешь, почему-то каждый год мне казалось, что ты позвонишь. Я вот не могу до сих пор понять, почему я так думала… Почему не позвонил ни разу? Это же твой ребёнок. Или нужен, пока баба нужна?

Андрей спрятал руки в карманы брюк, задрав пиджак.

— Я не хочу выяснять отношения на улице.

— Нет никаких отношений. Выяснять нечего. Алексу звони, если хочешь.

— Марина, пообедай со мной.

— Зачем? Я в сотый раз спрашиваю. Ответь уже наконец!

— У меня к тебе деловое предложение. Такие вещи не обсуждают на улице. Зайдем уже куда-нибудь… Бросим кости.

Сядем в кафе, то есть?

— С каких пор ты кальки с английского используешь? — сунула я руки в карманы куртки.

— А… — усмехнулся Андрей. — Я не про те кости, я про монетку… Пошли уже!