Жена чудовища (СИ)

— Тогда я могу присесть? — она улыбнулась, пересекла комнату и села в кресло, — а можно попросить у вас немного лимонада?

— Это вино, Тьяна, — он налил ей в другой стакан, — очень легкое, но вам не стоит увлекаться. Однако попробуйте. Это из наших виноградников. Оно одно из лучших в Грете.

Она отпила немного из стакана. Вино было золотистым и пахло фруктами и совсем немного медом.

Вкусное вино.

Валантен подошел к двери, приоткрыл, что-то сказал, сам вернулся и, обойдя кресло Тьяны, стал позади.

— Сейчас принесут лимонад, — сказал он, — Вы понимаете, миледи, в том, чтобы очаровывать женщин, я полная бестолочь.

— Я понимаю, — охотно согласилась она. вдруг развеселившись, — но теперь есть я. Упражняйтесь сколько угодно. Или я не гожусь вам в этом качестве?

— Вполне годитесь, — он улыбался, она слышала это по голосу, — даже более того. Очаровать вас, должно быть, увлекательная задача, миледи. Поможете мне ее решить? Я хочу сказать — подсказывать будете?

Он принял ее игру.

— Подсказывать? — она стремительно обернулась к нему, едва не вскочив в кресла, он мягко удержал ее, вынудив снова отвернуться.

Она ощутила еле уловимое прикосновение к волосам, к завиткам, выпущенным из прически. И подчинилась. Эта его блажь, чтобы она не смотрела на него… очень странно, конечно, но если ему так проще…

Его туфли валялись в углу, из мягкой дорогой кожи и устрашающе большого размера, и чулки там же, рядом с ними. То есть, он пришел сюда, зачем-то одевшись как подобает. И снял все это, потому что оно попросту мешает. И наполовину расстегнул камзол, была слишком видна рубашка, отделанная тонким кружевом. Впрочем, рядом с женой необязательно застегиваться на все пуговицы. Он и не стал застегиваться.

— Мне не хотелось бы сильно вам докучать, — начала она, соображая, что можно сказать, — правда, не хотелось бы. Говорят, вы любите одиночество. И чтобы вам не мешали. Но все же мне бы хотелось видеть вас чаще, чем теперь. Перед свадьбой вы устроили нам свидание. А после свадьбы вам уже не хочется свиданий? Видеть меня иногда в спальне — этого достаточно?

— Как вам сказать, Тьяна… — кажется, он ощутил легкое замешательство.

— Я понимаю. Тогда вам хотелось уговорить меня отказаться от помолвки. А теперь, получается, не о чем уговаривать? — это сошло бы за речи очаровательной простушки, если бы не лукавый взгляд, который она бросила на него через плечо.

— Не о чем уговаривать?.. — повторил он, — нет, причин я придумаю, конечно, сколько угодно.

— Вот видите. Так почему бы нам иногда не встречаться, чтобы поговорить, и выпить кофе, например. Мне хотелось бы узнать вас получше. Если вы будете отцом моих детей. Как-то странно заводить детей с незнакомцем, вы не находите?

— Хм. Даже не знаю, что тут возразить, — и опять она почувствовала легкое прикосновение к волосам, — то есть, вы не боитесь узнать меня получше?

— Боюсь ли я? — она опять чуть не обернулась, но его руки на ее шее мешали, — мы вроде это уже выясняли.

Милорд, вы сказали как-то, что не кусаете юных эссин. Вы солгали? Или кого вы кусаете?

— Хм. Никого, Тьяна.

Она прикусила губу, чтобы не спросить, кого он выбрасывает в окно…

— Тот есть, вы ничего такого ужасного не вытворяете тайком от всех под покровом ночи? И готовы поклясться в этом?

— Нет, Тьяна. Клянусь честью Айдов, — кажется, он сдерживался, чтобы не смеяться, но улыбался определенно.

Это было даже интересно, догадываться по голосу, что он чувствует, смеется или нет.

— Тогда чего мне нужно бояться? Если я вышла за вас замуж и задолжала вам детей, это должно означать, что я вам доверяю и не боюсь?

— В идеале конечно. Но в нашем случае…

— Вы мне солгали. Вы все-таки кого-то кусаете, должно быть.

— Тин, я пытаюсь понять, вы постоянно смеетесь надо мной?..

Она вздохнула:

— Совсем немного, милорд. Но сказать все это серьезно мне отчего-то трудно. Говорить это со слезами на глазах вроде бы нет повода. Остается так. Вам не нравится?..

— Как раз нравится. Продолжайте, миледи. Хотите еще вина?

Она согласилась. Лимонад им нести все равно не торопились, а пить хотелось.

Кувшин и стаканы стояли на столике с ним рядом, так что он налил немного в стакан и подал Тьяне, так и не показавшись ей.

Опять прикосновение к волосам…

Он забавлялся ее локонами, но трогал их почти неуловимо.

— У вас дивные волосы, Тьяна. Но их испортили такой прической.

И она почувствовала, как выскользнула одна шпилька, другая… медленно.

И третья тоже, все шпильки, державшие на волосах фероньерку с изумрудной подвеской: золотая цепь с крупными плоскими звеньями, подвеска в виде капли с изумрудами, из шкатулки, присланной Тьяне к балу от герцогини и тщательно проверенной колдуном.

— Мне казалось, было красиво.

— Ужасно. Возможно, мой вкус оставляет желать… но ужасно, правда, — Валантен погладил пальцем ее шею, от завитков за затылке до выреза платья, — если их освободить…

Он бросил фероньерку и шпильки на стол, и потянул следующую шпильку…

— Милорд… — попробовала было обернуться к нему Тьяна, он опять не позволил.