Жена чудовища (СИ)

Ужин прошел подчеркнуто уныло. Первое, что сказал Тьяне герцог, явившийся за стол:

— Я надеюсь, вы не слишком огорчились из-за нашей неудачи, миледи? — и сочувственно пожал ей руку.

Стоявшая рядом с ним герцогиня Овертина тут же взглянула на Тьяну с насмешливым любопытством.

Сказать, что огорчилась? Или — не огорчилась?..

Тьяна решила уйти от ответа:

— Я, как и все, не теряю надежды, милорд, — и заработала еще один насмешливый взгляд от любезной родственницы.

— Это правильно, — согласился герцог, — мы не должны терять надежды.

— Мне кажется, наша дорогая невестка вовсе не огорчена, — с улыбкой заметила герцогиня, — на минутку мне показалось, что она даже довольна.

— Я просто умею мириться с обстоятельствами, миледи, — ровным голосом пояснила Тьяна.

— Да-да, и мы это ценим, правда, дорогой?

Герцог с усмешкой поглядел на них обеих.

— Дорогая, а если бы мы с братом поменялись внешностью, вы бы не были огорчены, я надеюсь? Ведь наши чувства проверены временем, а для мужчины красота так мало значит.

На какой-то миг, но герцогиня смешалась, побледнела, сжала губы. Даже представить своего мужа в обличье Валантена ей показалось так ужасно?

— Это плохая шутка, милорд, — резко заметила она.

Тьяна же не сдержалась, улыбнулась, и герцог тоже, и эта их капелька совместного веселья, кажется, задела ее милость, она отвернулась с гордым видом.

Когда Тьяна села за стол рядом с Овертиной, напротив нее оказалась очень красивая брюнетка в ярком зеленом шелке, с сияющими бриллиантами в волосах.

— Наша невестка Тьяна, леди Айд, супруга лорда Валантена. Наш добрый друг Арнела, графиня Корет, из Кандрии, — представила их друг другу Овертина.

Теребя вилкой крылышко цыпленка, она заметила, обращаясь теперь к Тьяне:

— А ведь, если бы получилось расколдовать лорда Айда, вам было бы много проще выполнять договор, моя дорогая.

Все сразу притихли и перестали жевать, внимая спектаклю, который вот-вот должен развернуться. А Тьяна подумала, что, пожалуй, начнет скучать по мигреням Овертины.

— Я и так не жалуюсь на трудности, ваша милость, — сказала она.

— Мы это ценим, — кивнула герцогиня, — хотя, пока и об исполнении договора можно не беспокоиться. Хойр ведь предупредил вас о защитном заклятье, на которые он такой мастер? Это отличный повод не заниматься бесполезным делом.

— Благодарю за заботу, ваша милость, — ответила Тьяна, опуская глаза.

— Всегда пожалуйста, моя дорогая.

— О, не смущайтесь, милочка, — ласково пропела добрый друг графиня, — тут все свои, все друзья, чужих нет А друзья иногда дают замечательные советы.

Лишь теперь до Тьяны дошло, о чем только что сказала Овертина.

По договору она должна Айдам ребенка, значит, пока действует защитное заклятье, незачем встречаться с Валантеном. Точнее, исполнять супружеский долг им незачем, если иметь ввиду договор. И Валантен, возможно, не будет приходить к ней именно поэтому. Чтобы не заниматься бесполезным делом.

Он выбрал ее потому, что не увидел отвращения лишь в ее глазах — так он сам когда-то ей сказал. И в тот момент этого было достаточно. У него не было выбора, у нее тоже не было. Они вместе потому, что у них обоих не было выбора.

Но каждой женщине все равно хочется чего-то большего.

Неужели она не нравится ему хотя бы немного, настолько, чтобы хотеть ее видеть иногда просто так, а не ради дела? И почему-то ей не раз казалось, что — да, нравится. Просто так. Именно она. Хотя, что она в этом понимает? Может быть, он просто радуется той, которая смотрит без отвращения.

А тогда вот еще что: почему она скучает без него, желает нравиться, и чтобы он действительно выбрал ее хотя бы не из десятка, а их трех, как и предполагалось? Но чтобы тогда две другие невесты тоже смотрели без отвращения.

Просто дело в том, что эсс Хойр, так или иначе, прав, и это в ней проявляется натура всех женщин?

Они с валантеном когда-то договорились о дружбе, которая может «стать неплохим началом». Началом чего?..

— Наша леди Айд о чем-то задумалась?

Тьяна подняла взгляд на друга-графиню.

— Нет-нет, миледи.

— А мы тут говорим по леди Венель. Про то, что ей бывало довольно тяжко с лордом Валантеном.

Как странно, Тьяна была уверена, что говорить о покойной жене в присутствии настоящей, да еще за столом — совершенно дурной тон. Но ведь тут все свои, все друзья, и герцог хоть и сидит за тем же столом, но на своем хозяйском месте, то есть далеко.

— Я не знала леди Венель, и мне нечего о ней сказать.

— Но лорда Валантена вы ведь знаете? — друг-графиня поглядывала на нее с видом заговорщика, — можете ли вы утверждать, что ее страдания сильно преувеличены?

Герцогиня сидела с подчеркнуто-равнодушным видом.

— Мне ничего не известно об этом, миледи, — ответила Тьяна. — Могу лишь сказать о себе — я не испытываю страданий.

— Такой осторожный ответ, — кивнула графиня.

— Он правдивый, — поправила Тьяна.

Тетя, леди Фан, не сводила глаз с Тьяны и, похоже, так и не притронулась к еде. Она постучала указательным пальцем правой руки по безымянному левой, у Тьяны на этом пальце было кольцо Айноры.