Жена Денниса Хаггарти

Поступок этого славного малого тронул меня до глубины души; судя по его рассказу, ему и в голову не приходило, что он может отказаться от женитьбы на этой женщине, уже совсем не той, которую он когда-то любил; да он и теперь был ей так же предан, как в те времена, когда попался в ловушку жалких мишурных чар этой глупенькой лемингтонской кокетки. Не жестоко ли, что такое благородное сердце отдано на милость тупого эгоизма и тщеславия! А было или не было жестокостью оставлять его в неведении, поощряя это упорное раболепство и поклонение глупому, самовлюбленному существу, которое он избрал себе кумиром?

- Вскоре мой полк перевели на Ямайку, где он находится и теперь, продолжал Деннис, - и меня уже должны были назначить полковым врачом. Но жена и слышать не хотела об отъезде и объявила, что разлука с матерью разобьет ей сердце. Вот я и вышел в отставку на половинное жалованье и снял этот домик; а ежели бы случилась мне практика, - ведь моя фамилия значится на дощечке у входа, - так я готов принять любого пациента. Но один пациент приходил как раз тогда, когда я вывозил жену кататься в фаэтоне, а другой, объявившийся как-то ночью, с разбитой головой, был нищим. Жена моя каждый год дарит меня ребенком, и у нас нет долгов; и, скажу вам по секрету, покуда в доме нет тещи, я счастлив и ни на что не жалуюсь.

- Стало быть, вы не ладите со старухой? - осведомился я.

- Не сказал бы, что лажу; да это было бы противно естеству, - ответил Деннис с кривой усмешкой. - Приезжая к нам, она все в доме переворачивает вверх дном. Когда она здесь, мне приходится спать в чулане. Она ни разу не выплатила Джемайме ее годового дохода, хоть и хвалится своими жертвами, как будто из-за дочери она разорилась; к тому же когда она здесь, на нас сваливается целая орда Молоев, со всеми чадами и домочадцами. Они все пожирают, как саранча, и мне от них уж и вовсе житья нет.

- А что, Молойвиль действительно такое прекрасное поместье, каким его расписывала вдова? - спросил я смеясь и с немалым любопытством.

- Да еще какое прекрасное! - воскликнул Деннис. - Дубовый парк в двести акров, какого вы сроду не видели, жаль только, что в нем вырубили все деревья. Молои утверждают, что лучше их сада не было в западной Ирландии; но они выломали все стекла из оранжерей, чтобы заменить разбитые в окнах дома, и винить-то Молоев, собственно, не за что. Чистый доход с аренды ферм три с половиной тысячи, только деньги эти поступают судебным исполнителям. Да есть еще другие долги, не обеспеченные закладными на землю.

- Выходит, что кузен вашей жены, Каслрей Молой, не унаследует большого состояния?

- О, этот человек не пропадет, - сказал Деннис. - Пока ему верят в долг, он не станет скряжничать. Я и сам имел глупость поставить свою фамилию на какой-то бумажонке для него; кредиторам не удалось его изловить в Мэйо; вот они и уцепились за меня здесь, в Кингстауне. Ну и дела пошли! Говорит же миссис Гам, что я разоряю ее семью! Я выплачивал долг из пенсии (ведь все мои деньги переведены на Джемайму); но Каслрей человек порядочный, он предложил мне любое удовлетворение. Можно ли требовать большего?

- Разумеется, нельзя; и вы по-прежнему с ним приятели?

- А то как же, но с тетушкой у него вышла перепалка; отделал он ее честь честью, смею вас заверить. Он укорял ее в том, будто она возила Джемайму с курорта на курорт и пыталась навязать в жены чуть ли не всем холостым мужчинам Англии, - мою бедную Джемайму, которая между тем была до смерти влюблена в меня! Как только она оправилась от оспы, которую схватила в Фермое, - да благословит ее господь! - бедняжка, жаль что меня там не было и я не ухаживал за нею, - как только Джемайма поправилась, старуха сказала племяннику: "Каслрей, отправляйся-ка в казармы и разведай, где стоит сто двадцатый полк". И сразу же помчалась в Корк. Видно, во время болезни Джемайма так бурно проявила свою любовь ко мне, что матери пришлось покориться и обещать дорогой девочке в случае ее выздоровления свести нас. По словам Каслрея, вдова последовала бы за полком даже на Ямайку.

- Нимало не сомневаюсь, - отозвался я.

- Может ли быть более сильное доказательство любви! - воскликнул Деннис. - Болезнь и ужасная слепота моей милой женушки расстроили ее здоровье и дурно отразились на характере. Она, понятно, не может сама присматривать за детьми, и возиться с ними приходится главным образом мне; да и характер у Джемаймы, разумеется, стал неровный. Но вы же видите, какое это чувствительное, нежное, утонченное создание, и, естественно, такой неотесаный парень, как я, зачастую ее раздражает.