Жена для Бога (СИ)

Я отступил. Пытался переосмыслить. Агросс смолчал, принимая серьезный вид. Он был спокоен, не нападал. Но держался в стороне, словно давал мне возможность обмозговать услышанное. Разве я мог поверить в такое? Иначе, зачем ей вызывать Теона если бы все было нормально? Хотя единственное о чем она просила это кинжал. Не помочь ей, не призвать меня, а кинжал!

В одну секунду нас с Агроссом одновременно пронзила боль, которая заставила упасть  нас на колени. Я не понимал, что происходит. Темнота металась во мне, словно желала разорвать внутренности, сломать кости. Мое тело начало гореть живым пламенем. Тоже самое происходило и с Агроссом. А после я замертво упал, не имея возможности пошевелиться.

Таира… Таира… Таира… только ее имя металось в моей голове. Я перестал чувствовать её энергию. И весь мир резко стал Темной Бездной. Потому что ее больше нет. Нет в этом мире.

Иной надеется подняться вдвое,

Поправ соседа, — этот должен пасть,

И лишь тогда он будет жить в покое;

Иной боится славу, милость, власть

Утратить, если ближний вознесётся;

И неприязнь томит его, как страсть;

Иной же от обиды так зажжётся,

Что голоден, пока не отомстит,

И мыслями к чужой невзгоде рвётся. (Данте)

Глава 42. Таира

Вся тварь, как и творец верховный, -

Полна любви, природной иль духовной.

Природная не может погрешать;

Вторая может целью ошибиться,

Не в меру скудной иль чрезмерной стать.

Пока она к высокому стремится,

А в низком за предел не перешла,

Дурным усладам нет причин родиться. (Данте)

Чтобы пробудить силу, нужно погрузиться в непробудную тьму, откуда как может показаться, нет выхода. Самое главное не поддаваться панике. Она уничтожает способность сосредотачиваться. Но стоит принять самое худшее, что может произойти, мы перестаем быть заложниками своего страха. Приняв страх, мы имеем возможность сосредоточиться на решении проблемы. 

Перед глазами белая пелена. Я ничего не вижу. Яркость слишком сильно слепит глаза. В голове всего лишь один вопрос – «я умерла»?

Чувствую под собой что-то твердое и при этом сыпучие как песок. Точно… Песок!  Еще и мокрый. К тому же во рту.

Теплые волны нещадно хлестали по пяткам. «Иди уже» - говорили они. Открыв глаза я перевернулась на спину.

Под голубым небом пролетали птицы, роняя свой клич в дали. А золотые лучи касались земли и меня. 

- Живая, – прошептала, прижимая руку к животу. Ощутила тепло отдающееся в ладонь и сердце замерло от радости. И чуть не остановилось, когда кто-то неожиданно громко чихнул. Я резко обернулась и увидела белую кобылу с ветвистыми рогами. Она смотрела на меня, топталась на месте и ковыряла переднем копытом песок. Животное явно пыталось привлечь мое внимание и у нее это получилось. Я поднялась с песка, и подошла к прекрасному созданию. Пальцы коснулись ее бархатного носа. Он был даже слегка влажным, большим и казался мне милым. Она дышала громко и глубоко. Голубые глаза не сводили с меня свой взгляд. Потрепав ее за холку, пальцы зарылись в белоснежной гриве, которая чуть касалась мокрого песка. И лошадь склонилась на колено, снова приглашая в «седло», которое пришлось мысленно импровизировать. 

Она шла неторопливо вдоль берега, иногда переходя на «рысь». Главное, чтобы она не ушла в «галоп». Иначе я могла бы налететь глазами на ее прекрасные рога, которые при близком рассмотрении оказались серебряными. Солнце в зените настойчиво припекало. Хотелось пить, но кроме моря и песка по близости больше ничего не было. Я не знала, куда везет меня мой чудо-транспорт, но одно знала точно. Я в Алкине. Значит она приведет меня домой. 

Когда палящие лучи скрылись и золотой диск соприкоснулся с океаном, поджигая его и небо одновременно, заполняя все оранжевым огнем, я поняла, что сил уже больше нет. Мы шли словно бесконечность. Ноги онемели, спина ныла, во рту полное ощущение кислоты и ужасной жажды. Я легла, утыкаясь лицом в ее холку и обнимая могучую шею руками. И легкие покачивания меня сморили. Я ушла в неглубокий сон. Все время вздрагивала, испуганно оглядываясь по сторонам. А потом заметила утес, на котором величественно стоял мой дом. С каждым лошадиным шагом небо все больше и больше погружалось в темноту и когда в Алкине стало совсем темно, под миллиардами ослепляющих звезд я стояла на крыльце усадьбы.