Жена Для Чародея

В сущности, Анатоль и не ожидал другого ответа, но все равно ощутил крушение надежды. Надежды, которая вспыхнула на миг и тут же угасла.

Он выпустил руку Мариуса, устало прислонился к стене.

– Тогда начинай.

– Да, но, думаю, тебе лучше уйти. Тебе незачем здесь оставаться и…

– И опять проходить через все это? - С губ Анатоля сорвался полный горечи смешок. - Это часть моего наследства, кузен. Переживать каждое несчастье дважды.

– Тогда возьми себя в руки. Я не уверен, что смогу сделать все, как надо, ощущая и его боль, и твою.

Тихие слова Мариуса, мука в его глазах пристыдили Анатоля. Он забыл о том, что он не единственный из Сентледжей, кто страдает от своего дара.

Но в жизни Мариуса уже никогда не будет света. А у него есть Медлин.

Анатоль никогда не умел утешать, так же как не умел принимать утешение. Он только положил руку на плечо Мариуса, слегка сжал пальцы. На секунду их взгляды скрестились, и оба с новой силой ощутили свое родство и близость.

Мариус вернулся к своему печальному занятию, а Анатоль постарался исполнить просьбу кузена - подавить чувства, посадить их под замок. Это получалось у него лучше, пока в его жизнь не вошла Медлин. Он умел держать свои страхи, печали и боль в самых потаенных уголках души и не выпускать на волю… но эта женщина пробудила его душу.

Держать себя в руках ему стало еще труднее, когда Уилл понял, что должно произойти.

– Нет! - закричал он, пытаясь скатиться со стола.

Тригг навалился на него, но Уилл вырывался что было сил. Слова Мариуса потонули в отчаянных рыданиях юноши.

– О нет! Ради бога, прошу вас, дайте мне умереть!

Тригг прижал его плечи к подушкам, но Уилл рванулся к Анатолю. В его глазах плескался ужас.

– Хозяин, пожалуйста, не позволяйте им меня калечить! Простите! Я никогда больше вас не ослушаюсь! Помогите мне!

Анатоль зажмурился, отвернулся, не в силах выносить этих криков, которые точно пронзали душу. Мариус направился к двери, чтобы позвать еще кого-нибудь на помощь, но Анатоль приказал:

– Отпустите его!

Тригг изумленно посмотрел на хозяина и застыл в нерешительности. Мариус неодобрительно нахмурился.

– Держите мальчика покрепче, мистер Тригхорн, - сказал он. - Милорд, я настаиваю, чтобы вы…

– Проклятие, я не хочу, чтобы с парнем обращались так грубо! Тригг, отпусти его. Немедленно!

Взгляд Тригга метался между Мариусом и Анатолем, но, как всегда, он подчинился приказу хозяина и, отпустив руки Уилла, отошел в сторону.

Уилл приподнялся на локтях, его грудь тяжело вздымалась и опускалась. Он устремил на Анатоля взгляд, полный облегчения и благодарности. Этот взгляд ужалил Анатоля, словно раскаленный клинок, он-то знал, что сейчас разрушит надежду юноши.

Он пристально посмотрел в глаза Уиллу, прижал ко лбу дрожащие пальцы, чтобы лучше сосредоточиться, и увидел, что лицо Уилла исказилось от ужаса. Юноша понял, что замышляет хозяин.

– Не надо! Пожалуйста, не надо!

Стараясь не слышать этой мольбы, Анатоль сосредоточил свою силу в двух невидимых руках, которые нежно, но с нечеловеческой силой прижали Уилла к столу.

В висках у него застучало, зрение померкло, и как бы издалека он услышал голос Мариуса:

– Анатоль, ты не сможешь…

– Займись своим делом, Мариус, - хрипло проговорил Анатоль. -: И побыстрее.

Потом все исчезло. Остались только Уилл, темная сила и боль, пульсирующая в голове.

Боль, которая стала еще сильнее, когда раздался первый душераздирающий вопль Уилла.

Тихая ночь опустилась на замок Ледж. Небо было похоже на черный бархат, расшитый бисером звезд. Море мерно дышало, и лунный свет блестел на его поверхности.

Но Анатоль, глядя из окна своего кабинета, видел лишь кромешную тьму, а в ушах у него до сих пор звенели крики и рыдания Уилла. Теперь он мог добавить голос Уилла Спаркинса к другим голосам - тех, кого он проклял своими предсказаниями и не сумел спасти.

Голова все болела от чрезмерного напряжения, а в сердце росло желание поступить так, как он поступал всегда после столь мрачных событий, - бежать от своего наследия, бежать из дома; спрятаться в скалах, как прячутся дикие животные, чтобы зализать раны. Там Анатоль мог кричать во весь голос о своем отчаянии, и никто не слышал его, кроме ночных птиц и волн, бьющихся о берег.

Увы, на сей раз его удерживало данное Медлин обещание никогда больше от нее не убегать. Обещание, которого не следовало давать так же, как не следовало ласкать ее там, на холме, так и не признавшись в своем адском даре.

Проклятый человек вообще не имеет права любить.

Он не знал, когда расскажет ей правду. Но сейчас, когда так болела голова, когда силы почти оставили его, - об этом не могло быть и речи. Он прислонился лбом к стеклу, желая лишь одного - остаться в одиночестве и восстановить силы.

Хотя его чувства сейчас работали вполсилы, он уловил чье-то приближение. Слуга? Неужели нашелся смельчак, рискнувший подойти в этот день к нагнавшему на всех ужас хозяину?

Анатоль поднял голову, стараясь сосредоточиться. Что-то мягкое вошло в его усталый разум, что-то теплое и яркое прорезало царившую в нем тьму.

Медлин.