Жена для двоих. В клетке греха

   - Тихо-тихо, крош-шка, - негромко, довольно засмеялся он, не отпуская моё запястье, и посмотрел в глаза. – Не торопись, сестричка, учись растягивать удовольствие, - мурлыкнул он с ласковой улыбкой, и пальцы другой руки вновь мучительно неторопливо вошли в меня, не трогая уже откровенно мокрые складки. Я охнула, мышцы тут же приглашающе сжались вокруг, а бёдра приподнялись в непристойном движении. – Ласкай медленнее, нежнее, и вокруг твоей жемчужинки, - он наклонился к моим губам, его рука замерла. – Не кончай раньше, чем я разрешу, Мари-и, - шепнул он, одарив лёгким поцелуем, и отпустил наконец моё запястье. – А теперь продолжай, малышка.

      Тихо всхлипнув, я осторожно прикоснулась к горевшему лону, послушно выполняя указания и только лишь перебирая нежную плоть, а Джонас… Мои глаза широко раскрылись, когда я ощутила вторжение ещё одного его пальца в тугое колечко между ягодицами, уже обильно увлажнённое моими соками.

ГЛАВА 8.

- И вот та-ак тебе нравилось, да? – его голос провёл по моим натянутым, дрожащим нервам мягкой кисточкой, а от непристойных слов пожар внутри полыхнул факелом, и я судорожно вздрогнула.

      Тело прошила молния острого удовольствия, я чувствовала движение внутри себя, везде, и… вспоминала, да. Перед моими невидящими глазами мелькали порочные картинки утра и наказания, усиливая переживания, и я стонала в голос, забывая себя. Купаясь в том непристойном удовольствии, которое дарили откровенные вопросы и действия Джонаса. Он наполнял меня теперь везде, пусть и немного не так, как хотелось, его пальцы двигались медленно, размеренно, растягивая мучительно-сладкую пытку. А я приподнимала бёдра, сжимала мышцы в попытке получить больше, мои собственные пальцы скользили по разгорячённому лону всё быстрее, но… Джон придержал, снова оставив в нескольких мгновениях от долгожданной разрядки.

   - Нет-нет, Мари, ра-ано, - вкрадчиво протянул он, а я захныкала, запрокинув голову и хватая ртом воздух.

      Эти неторопливые движения внутри, глубокие, плавные, заставляли дрожать всё сильнее. Тело так же плавно изгибалось навстречу, насаживаясь, стремясь ощутить как можно полнее. На меня накатывали волны наслаждения, пока ещё не такого острого, как хотелось, но они накрывали с головой, наполняли до самой последней клеточки. И это было почти непереносимо, на грани, нежность, смешанная с непристойностью…

   - Понравилось… Да… - лихорадочно шептали мои губы, пока я металась по дивану, подставляясь под ласкающие пальцы Джонаса. – И так тоже… Ещё-о-о-о!.. – простонала я, выгнувшись, когда он сделал очередное сильное движение внутри.

      Опять не осталось ни гордости, ни стыда, ничего. Только обнажённое до предела желание, вожделение, которое я жаждала удовлетворить любым путём. И Джон, откровенно смакующий развратное зрелище, лишь добавлял острых ноток в нарастающее тёмное удовольствие… Я услышала тихое шипение, и его пальцы задвигались быстрее, как и мои по распаленной плоти, снова подводя к самой грани. За ней лишь чёрная бездна, и я мечтала рухнуть в неё, сходила с ума от предвкушения, как меня накроет долгожданное освобождение, и мышцы ныли, напряжённые до предела.

   - А повторить хочеш-шь? – Джон наклонился к моим приоткрытым губам, согревая дыханием и лишь намекая на поцелуй, погружая в тёмные колодцы своих глаз, на дне которых мерцали золотистые искры.

      Его пальцы остановились, лишь легонько шевелясь внутри, и я вдруг осознала, что щёки мокрые. Я снова плакала от непереносимого наслаждения, до которого меня довёл Джонас…

   - Х-хочу… - послушно выговорила я, выгибаясь и бесстыдно ластясь, как кошка, мой палец осторожно погладил чувствительную точку, уже горевшую огнём. – По-всякому хочу… - шептали непослушные губы, пока сознание тонуло в вязкой, горячей патоке. – И с тобой… И с Джеффри…

      Всего несколько дней назад я пришла бы в ужас и сильнейшее замешательство, сгорела бы от стыда за эти слова, но - не сейчас. О да, я в самом деле оказалась способной ученицей, под стать самим учителям. Такой же порочной и распущенной, как они, оба.

   - А в ротик снова возьмёш-шь? – выдохнул Джонас, покрывая мою шею невесомыми, нежными, как шёлк, поцелуями. Я только набрала воздуха, чтобы ответить, как он добавил еле слышно. – Давай, Мари-и, можно, малышка…