Жена для императора

— и твоим ртом. Тебе кажется, что ты слышишь одно и даже говоришь на привычном тебе языке, но на деле, твой разум получает обработанный заклятием перевод, а ты изъясняешься на привычном для нас ардорском наречии. Не всегда, конечно, правильно и изысканно, вернее, не так, как подобает леди королевских кровей. Поэтому, мне и приходится теперь идти на столь крайние меры, в попытке хоть как- то тебя вразумить. Не знаю, насколько действенно, но не теряю на это надежды.

— Да ладно вам! А вы бы поверили, случись с вами такое?!

Что-то мне никак не становилось легче, если не наоборот. И вид застывших слух в смежной комнате, куда я то и дело бросала напряженный взгляд через широкий арочный проем, никак не желал успокаивать мое шокированное происходящим сознание.

— А что обычно делают те, кто не может поверить в случившееся?

— Ищут доказательства?

Странно, что я сделала или додумалась до этого только сейчас. Потянулась взором к молочным занавескам, прикрывавших большие окна и высокие двойные двери возможного балкона всего в нескольких от меня шагах. После чего заставила подняться себя на ноги и едва не бегом пройтись до выхода на впечатляющую террасу, ограниченную резными перилами из желтого "мрамора". А уже там… Охренеть окончательно и, что называется, по самое не балуй. Потому что, мать вашу, в моем мире точно еще не создали настолько высокоточных технологий, способных спроецировать в пространстве панорамный вид подобных масштабов со столь пугающей достоверной детализацией.

Я могла, конечно, списать увиденное, на какой-нибудь старинный город на моей планете где-нибудь на Востоке, вроде Сирии или даже Египте, ко… Сколько бы в моем мире не сохранилось древнейших памятников архитектуры далекого прошлого, все они давным-давно сожительствовали с "благами" более поздних цивилизаций, включая щедрые дары третьего тысячелетия — с электропроводами и асфальтированными дорогами, бесчисленным автотранспортом и современными многоэтажными домами. Да и представшие моим глазам постройки скученных строений из белых или бежевых стен со странными крышами и куполами, мало чем походили своими конструкциями на все известные мне зодчие стили из моего мира. Более того, они даже не походили на Королевскую Гавань из сериала "Игры престолов"! Хотя море, да, было. Причем, не так уж и далеко.

— Так что?.. Этих доказательств тебе тоже недостаточно? Ты и дальше будешь настаивать на том, что тебя пытаются обмануть или разыграть?

— Охренеть! Нет… Правда! Это же… охренеть не встать!

Правда, как следует насладиться бескрайними границами невероятно огромного града мне так и не дали. Я почему-то не обратила внимания на резко подувший в лицо теплый поток морского воздуха, как и на прорезавшиеся со всех сторон звуки враз ожившего города: крики чаек, приглушенный гул неразборчивых и очень далеких голосов с прочей хаотичной какофонией, свойственной всем большим городам, неважно какого мира…

— Что здесь у вас происходит? Почему Ее Величество кричала?

Каким бы звуковым куполом меня не накрыло на одной из многочисленных террас или балконов высоченного дворца Ардора, раздавшийся за моей спиной громогласный возглас Антифьева (тьфу, ты, Дагнара!), перекрыл его за считанные мгновения похлеще выстрела ружья у самого уха. Естественно, я дернулась, испуганно подпрыгнув на месте и одновременно оборачиваясь к открытым дверям (не моих!) императорских покоев.

— Где она?

Глава 5-1

Дагнар

Когда натягиваешь на свой перевозбужденный член чье-то тугое и сладко сжимающееся от каждого глубокого толчка горячее лоно, готовясь излиться в его греховные недра в ближайшие доли замедлившегося времени, меньше всего ожидаешь в этот момент услышать чей-то истошный вопль. Хвала всем Живым Богам, раздавшийся хотя бы не над самым ухом, а за пределами используемой опочивальни, но все равно перекрывший несдержанные стоны кончающей под тобой невольницы. Продолжать дальше, разумеется, после такого удара по слуху и враз отрезвевшему сознанию, банально не видишь смысла. Поскольку вскакиваешь с ложа, как ошпаренный, в тот самый сиг, отталкивая от себя не менее шокированную любовницу, и, буквально в чем мать родила, бросаешься в ту часть покоев, где оставил всю свою боевую амуницию. Там же впопыхах натягиваешь на ноги первое, что подвернулось под руку. Разве что, не теряя при этом трезвого разума, и хватаясь не за брэ[1], а за верхние штаны.