Жена для императора

Похоже, Дагнар от моего ответа опять малость ошалел или, вернее, не понял, насколько серьезно я все это говорила. Но препятствовать моим дальнейшим над собой действиям не стал. Точнее тому, как я вдруг начала стаскивать с его рельефных бедер белые подштанники, с явным восхищением залипнув взглядом на его восставшем жезле любви (или как их там называют в любовных романчиках современные литераторши среднего звена?).

Глава 15-1

Дагнар

Я ждал от Илларии много чего неподобающего и шокирующего, но не до такой же степени. Наверное, при других обстоятельствах я бы ее точно остановил и сделал бы с ней что-нибудь… нехорошее. Но, как видно, она меня чем-то приворожила. Настолько сильным и сводящим с ума, из-за чего я уже не мог попросту контролировать ни своих действий, ни доведшей меня до одержимого безумия дичайшей похоти. Обычно для подобного возбуждения мне требовалось какое-то время и как минимум пару искусных наложниц. Но в свою первую брачную ночь мне словно кто-то плеснул в кровь колдовским зельем или жаром, сделав меня заложником собственных желаний и остервенелого исступления.

А какой сладкой и невероятно нежной оказалась моя собственная супруга. Я даже чуть было не поддался секундной слабости и не сорвал с нее ошейник, когда хотел припасть к ее гладкой, точеной шее губами и языком. Опомнился где-то уже на полпути к этому, сразу же сместив руки к груди Илларии и перенаправив силы на ее чертову сорочку, которая затрещала под моими кулаками без какого- либо ощущаемого сопротивления. А дальше… меня буквально понесло. Причем я едва ли соображал, что творю, как и не ведал, почему не могу остановиться.

Если какие-то проблески трезвого осмысления происходящего меня и посещали, то совсем ненадолго. Иногда я даже забывал, что при этом говорил или что собирался сделать. Например, как в те сиги, когда Иллария толкнула меня на кровать и принялась стягивать с моих бедер брэ.

Я пришел в себя совсем ненадолго, в какой-то момент осознав, что моя новоиспеченная жена ведет себя совсем не так, как обычно ведут себя девственницы. Я даже было решил, что она вот-вот возьмет мой член в рот или, в крайнем случае, просто его лизнет, поскольку она совершенно не походила на девушку, которая видела впервые в своей жизни абсолютно голого перед собой мужчину еще и со стоячим в полной боевой готовности фаллосом.

Но она вдруг подняла голову и совсем уж неожиданно полезла на кровать. Вернее, прямо на меня, обхватывая мои бедра коленками и… великие боги! Прижимаясь низом живота к моему пенису и одновременно припадая к моим губам своими жадными устами. И тут мне снова пришлось на какое-то время забыть напрочь обо всем на свете. Особенно, когда меня шарахнуло, будто жгучей молнией, пронизывающей насквозь вспышкой очередного нестерпимого возбуждения, как только шаловливый язычок Илларии ворвался в мой рот, а ее аппетитные грудки с твердыми сосками вжались в мою грудь. Она даже потерлась ими о мою воспаленную кожу, как и своим горячим лоном о твердый, как камень, ствол члена.

И, кажется, именно тогда у меня окончательно помрачился рассудок, а моя воля была безжалостно стерта в прах под натиском греховного вожделения и под телом этой бесстыжей ведьмы. Я и сам обхватил ее жадными руками, кое-как сдерживаясь от неуемного порыва сжать ее со всей дури, и отвечая на ее срамной поцелуй, будто изголодавшийся за женщиной инкуб. Тут же перекатываясь вместе на середину кровати и нависая в этот раз сверху уже над ней.

Она тоже не преминула воспользоваться сменой положения, обхватив меня ногами за таз и вцепившись ничего не стесняющимися руками в мою спину и ягодицу. И тем самым еще больше раскрывшись подо мной — в самой развратной для любой женщины позе.

 — Учти, маленькая сейма!.. — я кое-как заставил себя прервать наш отнюдь не целомудренный поцелуй и даже на время, будто угрожающим жестом, обхватил пальцами пылающее от страсти личико Илларии, не в состоянии отвести от ее распухших и манящих губок собственного поплывшего взора.

Если бы это был кто-то другой, я бы, наверное, остановился и потребовал более правдоподобных объяснений. Но с этой чертовкой я ничего не мог с собой поделать. Я хотел ее до умопомрачения. И, похоже, эта одержимость преследовала меня далеко не первый день. Более того… кажется, я готов был ей простить даже ближайшую вероятность, что она могла оказаться далеко не девственницей.

— Если я сейчас узнаю, что у тебя был до меня кто-то другой…