— Не хочу его видеть, — пожал плечами хозяин покоев и откинулся на кресло. Было заметно, что он устал. Осунувшееся лицо, темные тени под глазами.
— Он не при чем.
— Я знаю. Виноват только я. Во всем.
— Беж…
— Скажешь, нет? Я лично упустил шанс объясниться, лично пригрел эту сучку, которая угрожала ей расправой, да еще отправила порталом прочь — и не предусмотрел это! Лично развалил все то, что принесла мне Воля. Проявленные правы — Буря затихает. Я не смог совладать…И Око само приняло решение, — принц прикрыл веки.
— Бежан, это не так. Каждый может ошибаться. Откуда ты мог знать о происках своей любовницы и её семейки, если большую часть времени проводишь на границе? Откуда мог знать, что тебя будет ломать, в прямом смысле слова, потому что избранница не реагировала на тебя — такого ведь не было никогда ни на моей памяти, ни на памяти летописцев! Да и порядок во дворце не твоя задача и…
— Хватит. Смотрю мой пресветлый братец изрядно тебя вымуштровал, и ты теперь знаешь, что мне говорить, чтобы я опять не разнес еще какую-нибудь часть города. А ведь я позволил тебе сюда прийти лишь как другу, а не как посланнику Света.
— Беж, я…
— Не стоит. Я не ищу себе оправданий. Ты прекрасно знаешь, что мне было плевать и на поведение любовниц — единственное, что я делал, это не возвышал ни одну до статуса фаворитки, и считал это достаточным, чтобы они не перегрызлись — и на всю эту местную суетливую свору. — его голос звучал равнодушно и устало, но в нем то там, то там потрескивали угрожающие нотки, будто он много передумал и решил для себя, а вот злиться уже сил не оставалось. — Я и сам старался поменьше появляться по дворце, думая, что опасность для империи грозит нам вовне. Пытаясь разогнать тучи на границах. И упустил, что гниль добралась и до корней. Да и мои действия по отношению к Стасе тоже не оправдать никак. Мою беспечность. Смешно — наследник Бури не справился со слугами и любовницей и те вышвырнули его избранную. Отличный заголовок для столичной газетенки, которые так любят почитывать от Высших до слуг. Зря вы замяли дело.
— Наследник Света не позволил бы бросить тень на императорский род. И он прав — люди…
— Ну да, конечно, мы все здесь ради людей, — принца слегка перекосило и он снова взял бокал. — Хватит разговоров, просто выпей со мной. Она жива, я чувствую — и этого пока достаточно.
— Ты… ты что сдашься? И бросишь поиски? — осторожно спросил Мер и вгляделся в своего собеседника.
А тот вдруг поднял голову и посмотрел прямо на темный угол, где я пряталась, пронзая меня острым, как кинжал, взглядом. А потом глухо сказал:
— Никогда…
Я со стоном резко села в кровати.
А потом снова застонала и откинулась на подушки, осознавая страшную, но удивительную истину.
Все что мне снилось не было сном.
Все что мне казалось странностями, попыткой подсознания разобраться в произошедшем, непонятной увлеченностью или даже следствием взаимодействия избранной пары оказалось правдой. Невероятной и совершенно непонятной мне магией.
Если раньше сны были зыбкими, будто проваливающимися в бездну небытия и выталкивающими оттуда страшные образы, то с того времени, как я окончательно пришла в себя в поместье Наримани, они становились все более четкими и последовательными. Смутные тени, раззявленные пасти или, наоборот, молчаливая и гнетущая пустота комнаты, в которой меня то ли поцеловали, то ли укусили, врывавшиеся в мои сновидения и искажавшие любой другой сюжет, превратились во вполне конкретные сцены.
Нет, не каждую ночь, но довольно часто.
Я пробовала успокоительные настойки, заклинание сновидений, снотворное. Но это было сильнее меня. Снова и снова я оказывалась во дворце, в той самой гостиной. В какой-то момент даже испугалась, что просто больна психически. Что вследствие попадания, а может появления магии, у меня случились органические поражения мозга — уж слишком навязчивым было одно и то же место действия с одним и тем же героем. Вскоре я уже могла не просто описать каждую деталь гостиной. Я стала различать находящихся в ней людей. Особенно четко мое подсознание прорисовывало черты Бежана: вечно хмурое загорелое и обветренное лицо с чуть прищуренными глазами, не выбритое, будто ему действительно не было дела до собственной внешности; крупный нос; карие, с серым отливом глаза и четко вылепленные губы.
Я даже во сне удивлялась своему разглядыванию — неужели он настолько меня впечатлил тогда, что я не могла избавиться от мыслей о нем?
И вяло успокаивала сама себя — я просто изучаю, потому как врага надо знать в лицо.
Другие образы — в основном незнакомые — тоже стали все более четкими, а спустя какое-то время появились и звуки, и запахи. Я просто проваливалась в другую реальность и, осознавая, что это не совсем нормально, как запойный алкоголик отказывалась признавать проблему, пусть каждый раз, когда видела такие сны, давала себе зарок поутру поговорить с Теймаром и разобраться с этим раз и навсегда.
И каждый раз молчала почему-то.