Жена для наследника Бури (СИ)

А что, у нас и такое бывало. На прошлой неделе мне и роды пришлось принимать в конюшне, и сопоставлять костные обломки в лесу.

Лекарь заинтересовался.

— А ведь действительно. И ездить никуда бы не пришлось — уж очень утомляют эти поездки и времени на них тратишь столько, что, порой, и не успеваешь к больному. Но… Не принято это, — сказал, как отрезал и занялся очередным порошком, который надо было смешивать с величайшей осторожностью.

Я улыбнулась. Угу, не принято. И больниц им не надо, и в специализации здесь не видят смысла, — хотя по мне так стоило бы — и шины на те же переломы не хотят накладывать, хотя и при магическом воздействии кости могли срастись неправильно, если их не закрепить — не за мгновение же они восстанавливались, даже у магов.

Впервые я подумала, что дай мне возможности, то я бы ввела новое «принято». Ведь в таких случаях что важно — запустить первую ласточку. И если она окажется успешной, то молва сама разнесет по империи информацию о нововведении и кто-то еще захочет попробовать.

Нет, я не была наивной, и понимала, что многие условия и понятия менялись десятилетиями, если не больше. Но каждое из них начиналось с маленького и незаметного шага.

А ведь если стать женой наследника…

Замерла на мгновение, а потом расхохоталась так громко, так что лекарь дернулся и сурово на меня посмотрел — пришлось прикусить губу и чуть ли не закрыть рот ладонью.

Однако. Да вы меркантильны, Станислава Сергеевна. Хотите замуж за властьимущего, чтобы больничку себе сделать?

Я покачала головой, продолжая улыбаться. Конечно, причиной это бы не стало, но вот приятным бонусом…

Тряхнула головой и вернулась к работе над порошками.

Прошло уже почти четыре цикла и я видела, как нервничал Теймар — нет, он не торопил меня, но бормотал что-то о нехороших слухах из столицы и что он не имеет права так поступать. И я понимала — благородный и верный подданный не только на словах, он очень переживал за происходящее.

А я… а я все больше влюблялась в новый, пусть и довольно суровый мир. И мне становилось не по себе от мысли, что мое бездействие ему как-то вредит.

К тому же, были еще причины, по которым я все чаще задумывалась, не стоит ли попробовать опять встретиться с принцем, правда, на моих условиях…

Снова тряхнула головой. Вот об этих причинах сейчас думать не стоит.

Что до решения, я пока не могла его принять.

И, похоже, кто-то свыше решил меня поторопить…

Этот сон начался уже привычно.

Гостиная принца была погружена во мрак. Тяжелые бархатные шторы изумрудного цвета — вроде бы неуместные, но странно идущие этому брутальному интерьеру — были раздвинуты; и свет Багровой луны выхватывал отдельные предметы мебели красноватым отливом. На латунных украшениях плясали игривые всполохи, страясь рассказать мне собственную историю, но я не обращала на них внимания.

Я уже знала, что означали открытые окна — Бежана в покоях не было.

И даже во сне испытала укол разочарования.

Совсем крохотный.

Как ни странно, эти «сны» стали для меня большим, чем набором картинок. С каждым посещением гостиной — особенно если оно было более содержательным, нежели сегодняшнее — я все больше приноравливалась к принцу, его словам и действиям, и все больше осознавала, что, скорее всего, ошибалась по поводу его неприятного характера и образа жизни.

Его разговоры с друзьями и подчиненными; резкие и, как, правило, усталые, движения; безмолвные «дежурства» у окна, когда он всматривался в окружающий город и будто успокаивал его и себя; странные, мучительные гримасы, которые были следствием то ли мыслей, то ли магического воздействия; чувства, обуревавшие его при прочтении каких-то писем, которые просто вспыхивали у него в ладонях от яростных эмоций — все это рисовало мне картину далекую образа вседозволенности и жестокости.

Он был воин, посвящавший практически все время службе на благо своей империи; и его уверенность, жесткость действий, определенная грубость и мрачность проистекала не из озлобленности или извращенного удовольствия от страданий других, а от тех огромных сил, полномочий и обязанностей, которые были сосредоточены в его магической сущности.

Как вынужденная мера, чтобы держать в руках себя и других.

Мне сложно было даже представить, как вообще возможно совладать с Бурей — я и конкретных ответов на то, что это есть такое, не смогла получить. А ведь на его плечах лежала еще и защита огромнейшей страны — и здесь вовсе не было современных в моем понимании средств связи или систем электронного управления и отслеживания. Были еще и расследования преступлений, поиски различных магических боевых средств, бунты, которые возникают даже в самых благополучных государствах, перерожденцы да и просто обязанности сына императорской семьи.

Высокое положение накладывало ответственность; воспитание — определенный взгляд на мир. И он мог, пожалуй, требовать особого к себе отношения и не удивляться, что окружающие смотрят на него со страхом, уважением и подобострастием.

Также как мог удивиться и даже оскорбиться, когда этого уважения ему не выказали.