Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ)

И бывший учащийся Академии, и льерд Саццифир прекрасно поняли жест. Немногие заслуживали его. К слову, самые блистательные отличники обучения легли бы костьми, дабы увидеть, как пальцы Учителя складываются в такую вот «струну» — оценка высшая, похвала. Особый, заслуженный Знак. И предназначался он теперь льерде Эмелине Ланнфель, никому другому.

— Да, да, — проворчал Саццифир сквозь зубы — Одобрение, да. Хозяйка здешних мест имеет право требовать, мелкая Чирикалка, порази её гром… Молчу, молчу. Молчу! Слова от меня теперь не дождетесь… родственнички!

Вот такого, связанного обетом молчания, скрипящего зубами Ракуэна и пригласила к круглому столу льерда Ланнфель.

Правда, молчун было попытался нарушить обет, воспользовавшись коротким её отсутствием.

Когда вошли в дом, Эмелина, попросив всех идти в столовую, сама же отправилась наверх, привести супруга «в порядок и в чувство», как она выразилась.

Вот тут — то, немного повращав глазами и поняв, что угроза хоть и ненадолго, а всё же покинула комнату, Саццифир и решил, хм… попробовать утвердить свой статус.

— Что же, — откидываясь на спинку стула, жалобно пискнувшего под весом солидного тела, зашипел Ракуэн — Пока, может быть, начнем разговор? Протянем, так сказать, основную нить…

— А чего их тянуть, нитки — то? — смешливо «крякнул» папаша Бильер — Их тяни, не тяни, а в клубок свить, всё одно, придётся… Кстати, дорогая Аннелиза…

Намеренно проигнорировав удивленный взгляд задетого этой «дорогой Аннелизой» Саццифира, папаша обернулся к будущей невесте:

— Может быть, ты представишь меня своему родителю?

Льерда Анелла спрятала ехидный смешок в чашке с чаем:

— Ну разумеется… дорогой. Папа, познакомься. Льерд Бильер, отец нашей милашки Эмелины! Владелец имений Бильер, также как и прилегающих к ним пастбищ, полей и хозяин нескольких маслобоен. Компаньон Призонского Совета, бытовой маг и… просто замечательный отец. Личность довольно известная, уважаемая как в этих местах, так и далеко за их пределами.

Ракуэнский льерд выпрямился на стуле, поднял плечи и свел брови, враждебно нахохлившись.

— Я и сам догадался, кто это, — злобно прокаркал он, вовсе становясь похожим на громадного ворона — Я, знаешь ли, не дурак. Да и трудно спутать, уж больно их обличье с этой простушкой схоже, одни и те же белесость и провинциальный налёт… Ну и что⁈ Мне это всё зачем?

Старшая Ланнфель улыбнулась:

— Тебе просто необходимо это знать. Льерд Бильер, мой будущий супруг. Мы решили пожениться.

Едва не перевернув стол, Ракуэн сорвался с места. Покрыв нарождающимися пластинами щеки и кисти рук, зарычал нечто нечленораздельное, упирая в смятую скатерть сияющие чешуей кулаки.

— Никогда, — дыхание вмиг стало тяжелым и едким, а глаза звериными — Никогда больше никто из этих сраных Бильеров не переступит…

Папаша поднялся не торопливо, как бы нехотя. Вел он себя спокойно, дышал ровно и даже усмехался, дергая уголком рта.

— Переступит, льерд Ракуэн, — уронил вскользь, зажигая шаррхом обе ладони лежащих на столе рук — И еще как переступит. Не я буду, а только мы, «сраные Бильеры», теперь встанем с вами на одном уровне, чванливый вы хам!

И тут, не выдержав воздействия разномастных сил, вспыхнул стол.

Миг — и столовая, ставшая полем боя, наполнилась ядовитым, вонючим дымом. Сквозь него слышны были рычание, возгласы, оглушительный крик Анеллы, визги прибежавших на шум Эмелины и проснувшихся обеих горничных, равно как и дикий «мяв» лийма, вылетевшего пулей из под объятого огнем, деревянного стола, всё ещё накрытого плавящейся, гибнущей в пламени, расшитой скатертью…

Глава 64

Благодаря широко распахнутыми прислугой окнами и входной двери, дымное марево быстро развеялось.

Уже вскоре воздух столовой и прилегающего к ней небольшого холла стал почти чист. Тяжелее оказалось побороть ароматы, витавшие здесь теперь.

Всё, казалось, пропитано было насквозь горелой сладостью, как и специфическим, тошнотворным запахом поврежденных огнем скатерти и покоробленного покрытия обуглившейся столешницы.

— Вот же, что же растакое — то, а, — громко сокрушалась юная Ланнфель, изо всех сил размахивая руками с зажатыми в них влажными полотенцами — Стол! Мой стол… Где я ещё такой возьму⁈ А скатерть? Я её неделю шила, нитки салийские, бисер… Сама делала рисунок, да с дури бумажку ту в печке сожгла, охушки! Не повторю ведь теперь ни за что… Посуда погибла! Серебро на головешки похоже, мамины ложки в комки сварились! Ой, ой, ой…

Служанка Тина, громко поддакнув Хозяйке, продолжила шумно орудовать большим веником, сметая в кучу обгорелые обрывки ткани и прочие последствия Саццифирова гнева.

— Да не убивайтесь так, льерда, — Кора, отведя от раскрытого окна тяжелую штору, закрепила её посредине круглой застежкой — Стол, льерд Ланнфель сказал, что починит. Не весь обгорел он, верх только. Ложки вот жаль, да… Тем более, если они вашей мамы. Но есть же в Призоне ювелиры, неужто не помогут? А скатерть… Льерда, вы же маг! Я видела, вроде просто у вас получается шить? Или всё же нет?

Эмелина горестно вздохнула.