Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ)

— Если бы просто навредил! — качнул головой Саццифир — Нет, не спорю. Когда — то давным давно, он хорошенько всыпал Каднизову сынку. Они тогда были ещё учащимися. Побил Диньер его из — за какой — то шлюхи, которая сама и была виновата. Нечего ноги раздвигать перед кем ни попадя… За тот раз Ланнфель получил розог, да. А вот за убийство старшего отпрыска Министра мне и пришлось выкупать внука у законников.

Помолчав, льерд Ракуэн добавил:

— Сдался мальчишке этот министров пащенок… Какую — то дуру Либель насильно хотел оприходовать, а Диньер не позволил. Подрались. Вот та драка убийством и завершилась! Это уже по окончании Академии было, в городском кабаке, в Громмане.

Вот, значит, как.

Диньер, ох дурак Диньер! Наляпал дел, почти всего лишился — имени, Дома. Чуть ли не самой жизни. И теперь путами по рукам и ногам связан…

Хотя нет. Связан, говорите? Ну так то, что связано, можно и развязать! Верно ведь?

И она, Эмелина, это сейчас сделает.

Поднявшись с «пенька», льерда Ланнфель посмотрела на Ракуэна сверху вниз:

— В общем так, родственник. Понятно, что ваша гибель невыгодна ни вам самому, ни нам тем более. Разбираться с законниками, умасливать их, да скандалы поднимать… Ни нашему Дому, ни папаше моему никуда не вступило. Только замажься, не отмоешься. Ясно, что Диньера я бы выкружила, всё бы продала, а спасла от смерти. Но Имя… Оно ведь даже не мне важно. Ему! Он за него так боролся, даже… на всё пошел. И тут вновь, в грязь… Я так не могу. Да и папаша мой тоже не заслужил зятя — убийцу. Посему, такое вам предложение. Слушаете?

Саццифир кивнул, прищурившись:

— А ты хваткая, соплячка Бильер! Одно слово — торгашка. Ну, ну… давай дальше.

— Диньер сейчас вас отпустит, — Эмелина старалась говорить быстро и четко, не затягивая время — Вы его… ну как это? Превратите назад в человека. И сделаете так, чтоб мы опять оказались у вас в кабинете. Сможете?

— Уггумс! — Ракуэн растянул губы в тонкую ухмылку — И?

— Поверенного позовете своего! И законника. Только не врите, что таких у вас нет.

— Поверенный Реддл, — оскалился тот — Он же и законник. Позову. И?

— Не «Икайте», давайте! — вспылила льерда Ланнфель — А то щас свистну, да и загрызет вас дракон… А потом пусть докажут. Может, вас волк загрыз? Тут вон, лес рядом, и полно их там…

— Ближе к делу, — Саццифир уже откровенно хохотал — Давай, льерда! Излагай далее.

— Бумагу мне напишете. А Реддл пусть заверит.

— КАКУЮ ЕЩЁ БУМАГУ ТЕБЕ, ССЫКУХА⁈ — внезапно взвыл Саццифир, теряя осторожность и пафос — Ты забываешься!

Склонившись низко, к самому лицу новообретенного родственника, магичка сладко улыбнулась, тронув пальцами бронированную щёку супруга:

— Я вам скажу, что писать, льерд. Подробно, по слогам продиктую. А сейчас… давайте в кабинет. Не место здесь для подобной беседы. Или же…? Диньер, миленький… Послушай ме…

…Окончательное «…ня» льерда Ланнфель договорила, уже сидя на том же месте, с которого и отбыла на Линейку Испытаний.

Рядом с ней, на диване полулежал льерд Ланнфель. Бледный, он был прикрыт до самого горла какой — то темной накидкой.

Саццифира в кабинете не было.

— Диньер, — позвала Эмелина, легонько тряхнув супруга за плечо — Эй, Приезжий!

В тот же момент дверь распахнулась.

Колыхнув мягкую полутьму, внутрь кабинета прошли сам Ракуэнский Хозяин и его Поверенный, Гарднер Реддл…

Глава 42

Вошедших льерда Ланнфель встретила воодушевленным приветствием, льерд же Ланнфель кое — как родившимся на языке вопросом:

— Что, вообще, произошло, вашу мать⁈ Почему я голый?

Вновь было начавшие препирательства и вялую грызню Ракуэн и Эмелина, разом замолчав, переглянулись.

— А ты что, разве ничего не помнишь, — искренне удивилась магичка — Тебе память отшибло, Приезжий?

Ей, и вправду, было странно слышать подобное!

Столько событий. И каких! Это ведь не просто увеселительная поездочка, скажем, в Призон за покупками. И не визит в скобяную лавку…

Это — перелом! Осознание себя. Перерождение, если хотите, и совсем, совсем другая жизнь.

Да чего уж там говорить и рассуждать⁈ Если бы она, Эмми, обратилась драконом, то точно не забыла бы этого. А тут…

Диньер — и не помнит? Вот прямо ничего, ничего? Хм. Хм! Вроде бы беспамятством супруг никогда не страдал…

— Первый оборот, льерды, — пожал плечами до сих пор благоразумно молчавший Реддл — Может, и «отшибло память», как изволила выразиться льерда Ланнфель?

Саццифир саркастически «крякнул», потерев аккуратную, мягкую повязку, оберегающую поврежденное горло:

— Льерда Ланнфель, конееечно, очень достоверный источник знаний! Уж к её мнению точно надо прислушаться. Торгашка недоученная! Посудомойка с амбициями правительницы… Наседка!

На этот выпад супруги отозвались разом, и каждый — по своему. Эмелина надула щеки, сам же Ланнфель сорвался с места, забыв о том, что не совсем… одет.

— Хватит оскорблять мою жену, Саццифир! — в голосе появились те самые, низкие ноты, а по щекам и обнаженной груди пробежала мутная зелень звериной брони — Закрой пасть.

Саццифир покосившись на внука, проворчал что — то малослышное но, благоразумно последовав совету, сдержался.