Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ)

Скрестив ноги в «замок» и пробормотав быстрый заговор от падения с высоты, укрепившись тем самым на шее Зверя, льерда Ланнфель сплющила ладонями большой «блин» шаррха. Секунду примерившись, метнула наспех сляпанный снаряд в самую гущу нападающих, исходящих тревожащим слух гулом и безмолвной, но отлично ощутимой яростью. «Блин» взрезал горелый воздух и попал в цель, поделив надвое сразу несколько фигур.

«Ого! — Саццифир обернулся — Сильна баба. В кидалки что ли играла?»

— Играла, играла, — буркнула та, липко отплюнувшись — Будешь трындеть, так и тебе снесу башку твою распрекрас… ВПРАВО, ЛЬЕРД! Уходите вправо!

Предупреждение оказалось своевременным.

Послушавшись, Саццифир ловко увернулся сразу от нескольких атаковавших его «плащей», чем уберег и себя, и обоих супругов.

Взревев парой громадных глоток разом и, дружно отрыгнув из них реки пламени, оба Зверя теперь палили землю, щедро поливая огнем уже хорошо видимых сверху, разбегающихся в разные стороны Заклинателей…

Земля была близко и одновременно далеко.

Несмотря на дым, гарь, копоть, дикий смрад и воспаленные глаза, со своего места Эмелина видела решительно всё. Видела и Заклинателей, уже крепко схваченных прочными «петлями» вовремя прибывших законников. Видела и папашу, с размаху ударившего окровавленным кулаком в висок Кортрену. Видела и самого Кортрена, кулем осевшего в руки стражника, одного из помощников законников — исполнителей. И останки «плащей» — фантомов, ковром из нежного, темного крошева покрывшего освобожденную огнем, землю. И снежинки, лениво падавшие на нее…

Ещё раззадоренная восторгом, горящая пламенем быстрой драки, магичка видела всё. И узнавала — всё! Только не узнавала места…

Поле… Ну да, поле. Это явно близко к имению Ланнфель. «Пустые», пограничные земли. Те самые, которые хотел захапать папаша Бильер. Те самые, которые медлил отдать ему город.

«Пока власти Призонские менжуются, да жуют сопли, — говорил папаша часто и негодующе — Земли высохнут! Сорняки все соки высосут, потом хоть плюй, хоть ссы, а расти ничего не будет! Идиоты, форменные идиоты…»

— Это же мы недалеко от нашего имения, вроде? — крикнула льерда, обращаясь к Саццифиру — И как занесло сюда? Опять эти ваши штучки, льерд Ракуэнский?

Тот фыркнул, раздув ноздри ровно норовистый конь:

«Да пошла ты, засранка! Мои штучки, как же… Может, я и всю эту пакость притащил сюда, заклинателей с „плащами“? Завтра вот небо рухнет тебе на пустую твою башку, так и что ж? Опять меня обвинишь?»

Эмелина, похлопав по теплой броне своего Зверя, покрепче прижалась к нему. Диньер… он был такой теплый, и летел теперь так осторожно, трогательно оберегая свою супругу, хотя ведь точно, совершенно не понимал человеческой речи. Может, даже и не понимал, за что дрался…

— Миленький, — прошептала льерда, склонившись и прижавшись щекой к жестким, мелким, изумрудным пластинам, покрывающим мощную шею — Золотой мой…

«Снижаемся, — покосившись на них, предупредил Саццифир — Будь внимательна. Когда достигнем земли, Диньер может обратиться. А может, и нет. Если оборот замедлится, сразу вниз не спрыгивай. Высоко, ещё свернешь себе шею! Поняла?»

Магичка покивала головой и крепче ухватилась за выступы грубой чешуи.

Опустились на землю они быстро, у Эмми даже слегка заложило оба уха от скорости снижения.

Ракуэн, коснувшись покрытой снегом тверди уже человеческими ногами первый, содрал с себя плащ.

— Давай! — рявкнул, голос ещё хранил особые, звериные ноты — Диньер! На счет «три».

Молодой, малоопытный лемейра медлил.

Воздух и высота нравились ему! И те темные, которых он спалил, доставили немало веселья своими прыжками. Вообще, здесь, наверху лучше, чем внизу. Да? Да. Только вот зачем — то ему надо именно вниз. К земле. Интересно, зачем? Не потому ли, что велит опуститься тот странный человек, называющий его, Зверя, странным каким — то именем?

Уж точно, не потому.

— Диньер, — теплый, цветущий, почти летний шепот коснулся ушей — Ну же, миленький! Спускайся. Только осторожно, ладно?

Вот почему! Точно. Как он мог забыть? Как?

Утробно, успокаивающе рыча, лемейра направил тяжелое, неповоротливое тело к черно — белой земле. Поравнявшись с твердью, уперся в неё всеми четырьмя лапами. Проворчав что — то недовольное, встряхнулся будто пес, выбравшийся на сушу из воды.

Ещё один миг, и…

— Наконец — то! — торжествующе провозгласил Саццифир, набросив плащ на плечи внука — Туповат ты, дорогой родственник. Обороты тебе мозги тормозят. Обороты и человеческая половина, будь она неладна…

Повернувшись к спешащим навстречу папаше Бильеру, Аннелизе Ланнфель и паре стражников, Ракуэн прокаркал старым, ворчливым вороном:

— Встречайте! Мой внук — дурак и его супруга — идиотка. Оба в полнейшей целости и сохранности.

…Диньер же, подхватив жену на руки, прижался всё ещё раскаленными губами к её теплой, нещадно воняющей гарью, снежной макушке.

— Я люблю тебя, Серебрянка.

— Я тоже! — брызнув слезами, льерда прижала обе ладони к щекам супруга — Я тоже тебя люблю. Миленький мой! Золотой! Драгоценный мой Зверь…

Глава 69

Глава 69