Жена для политика

— Ах, Диллон… — От страсти у нее перехватило дыхание. — Пожалуйста! — Ей казалось, что сейчас она умрет от желания. — Давай же.

— Я сделаю это медленно, — прошептал он в ответ. И медленно, как и обещал, стал ею овладевать.

Когда он достиг еще не разрушенного барьера, ее пронзила неожиданная боль. Она вздрогнула, и Диллон застыл как изваяние. Его лицо стало суровым, на нем отразилось недоумение. Он снова попробовал, и вновь судорожный вздох Джесси послужил ему сигналом, что что-то не так.

— Это невозможно, — сказал он каменным голосом.

— Пожалуйста! — Она сильнее прижалась к нему.

Как бы ни сильна была боль, остановиться сейчас будет еще больнее. Она могла его ждать всю жизнь, но ни дня больше.

— Нет!

— Я хочу тебя, — прошептала она.

— Так нельзя. — На его только что каменном лице появилось отчаяние, и он вновь попытался спастись бегством.

— Я тебе не позволю, — сказала она, и обвила его ногами. При каждой новой попытке она усиливала хватку, все глубже утягивая его на дно экстаза, пленниками которого были они оба.

— Боже, Джесси, нет! — простонал он в последний раз, но по глазам она видела, что он уже не остановится.

Подчиняясь желанию, которое мучило их обоих, Диллон напрягся в последний раз, и Джесси закричала от боли и счастья.

— Черт бы тебя побрал, — прошептал Диллон, покрывая ее лицо страстными поцелуями. — Ты мне наврала!

— Ты никогда не спрашивал, — прошептала она. Ее пальцы гладили его спину, она обхватила его руками и прижала к себе.

— Я не должен был этого делать. — Он слепо повиновался ее рукам. — Я должен был знать, — произнес он, тяжело дыша.

Но останавливаться было уже поздно. Дрожь все сильнее охватывала их, движения учащались, и настал момент, когда Джесси оказалась на вершине счастья.

Она закричала, Диллон обвил ее руками, и они устремились в прекрасный головокружительный полет.

9

Джесси отодвинулась от Диллона и натянула на плечи простыню. Еще никогда она не чувствовала себя так одиноко. Сейчас надо было сказать Диллону, как приятны были его объятия, поклясться ему в вечной любви. Но ее заветные мечты и надежды были разбиты в считанные минуты.

— Ты девственница?

Казалось, узнай Диллон, что она международная террористка, он удивился бы меньше.

— Была. — Она натянула одеяло до подбородка и уставилась в стену, стараясь скрыть свою печаль. — До недавнего времени это не было преступлением.

— Я не знаю, смеяться мне или плакать.

— Я тоже.

Но на самом деле она знала. Ей хотелось ударить его и закричать от отчаяния. Все это она представляла совсем не так.

— Надо было сказать.

— Зачем? — Она повернула голову и посмотрела на него.

— Зачем?! — Диллон резко повернулся. — Затем, что ты согласилась стать моей, и я имею право это знать! До тебя не доходит, что для меня это тоже имеет некоторое значение?

— Уже давным-давно я перестала говорить мужчинам, что я девственница. Мне не нравится, как они на это реагируют.

— И из-за этого я подумал, что ты…

— Опытная женщина? — подсказала Джесси слово, которое он, казалось, не может найти. — Я думаю, Диллон, что именно поэтому ты меня и хотел.

Он наклонился и, схватив ее за плечо, повернул к себе.

— Может, я ошибался. Но ты должна была мне сказать. Тогда бы я сделал это приятнее для тебя, приятнее для нас обоих. В первый раз это надо делать по-другому.

— Это… — Она замолчала, не дав вырваться правде. Это было прекрасно, это превзошло все ее ожидания. Но теперь такого чувства у нее уже не было. Теперь он просто выбросит ее, как ненужную вещь. — Спасибо, все было неплохо.

— Ну и хорошо, — злобно сказал он. — Но я имел право знать. Все-таки я не производитель, которого ты наняла на одну ночь. У меня есть еще и чувства.

— Да? — холодно спросила она. Джесси была глубоко задета и попыталась отстраниться, но он ей не позволил.

— Да! — выкрикнул Диллон. — Теперь я не знаю, что мне делать. Почему это произошло сейчас, почему со мной?!

Она посмотрела в его черные глаза и увидела в них страх. Ей хотелось сказать, что он стал частью ее души, что он предназначен ей самой судьбой. И еще о том, что она тоже очень хотела его и никогда не пожалеет об этой ночи, как бы потом ни сложились их отношения. Но вместо этого она сказала:

— Диллон, что бы ты ни делал, ты вкладываешь в это всю свою душу, и я хотела, чтобы мой первый мужчина был таким страстным и опытным.

Он отдернул от нее руку, словно обжегся.

— А может быть, я ошибаюсь, — холодно спросил Диллон, — и я только производитель, которого ты наняла на ночь?

— По-моему, ты расставил все точки над «i», — ответила она. Его гнев ее не страшил.

— Я для тебя никто. Я всего лишь исполнил твое заветное желание.

— Мы оба хотели друг друга, и твое желание тоже вызвано не самыми лучшими чувствами.

— Ты получила, что хотела?

— В лучшем виде.

— Видишь ли, Джесси, — сказал он потеплевшим голосом, — я не верю и половине из того, что ты сказала.

— Не веришь?! — спросила она с вызовом, демонстрируя свой гнев, что, впрочем, было всего лишь бравадой.