Жена для политика

— Я не люблю, когда на мне Что-то висит, — настаивала Джесси. Если есть какая-то проблема, то я хотела бы о ней знать. — Она снова посмотрела на лежащий журнал.

— Дело не в фотографиях, а в том, как их воспринимают. — Он прижал ее голову к своей груди. Нежно коснувшись щекой ее волос, он сказал: — Это все из-за тех мужчин, которые покупают подобные журналы только для того, чтобы предаваться мечтаниям, глядя на твои фотографии. Как раньше я.

— Ох, боже мой, Диллон! — Джесси была раздражена. Она высвободилась из его объятий и, отступив назад, с вызовом посмотрела на него. — Ты думаешь, на твои фотографии женщины не смотрят с вожделением? Да во всех гримерных Остина, в которых я, кстати, побывала немало, женщины только и делают, что пускают слюнки, глядя на твое изображение.

— Это совершенно другое.

— Почему же другое? — Его ответ только подлил масла в огонь. — Потому что это ты, а не я? Или потому, что ты мужчина, а для мужчин другие законы?!

— Вот именно, другие законы, — хмуро сказал он.

Джесси остолбенела.

— Прости, не поняла?!

— Может, это неправильно, — настаивал он, — но это так. У меня репутация бабника, но это не вредит моей карьере. Для женщины все по-другому. Так уж устроен мир.

— Всю жизнь я живу по своим законам, Диллон. — Она давала понять, что и сейчас не собирается их менять.

Он улыбнулся.

— Это я уже хорошо уяснил.

— Я не собираюсь убегать и прятаться, боясь, что окажусь в центре внимания.

— Этого и не нужно.

— У людей наперед сложилось обо мне неправильное мнение. — Джесси хотела было повернуться и уйти, но, сделав полшага, остановилась и, уняв свою злость, спокойно сказала:

— Мне пришлось с этим сталкиваться с пеленок. Да, я была своенравной, но вовсе не плохой. Просто независимой. И мне надоело постоянно спорить с людьми, которые, похоже, даже не в состоянии понять этой разницы.

— Джесси, я не прошу тебя становиться другой.

— Разве? Ты говоришь так, словно хочешь, чтобы я перед тобой извинилась за эти фотографии. Я не умею просить прощения, когда не чувствую себя виноватой. И половину жизни я посылала к черту тех, кто пытался заставить меня это делать. — Она приняла воинственную позу, и ее глаза загорелись.

Диллон шагнул к ней, встав почти вплотную, и указал пальцем в сторону журнала.

— Там ты изображена в таком купальнике, что не будет большим преувеличением сказать, что на тебе ничего нет!

Чеканя слова, Джесси ответила:

— Этим я зарабатываю себе на жизнь.

— Но теперь ты моя, черт возьми! И я не хочу, чтобы другие мужчины видели тебя в таком виде.

— И что же ты сделаешь? Заставишь меня бросить работу? Заточишь в башню, чтобы скрыть от посторонних глаз?

Диллон неожиданно понизил голос и вкрадчиво произнес:

— А разве это было бы плохо, Джесси? А? — Его руки были в нескольких дюймах от нее, но он к ней не прикоснулся. Когда он смотрел на нее так, так с ней разговаривал, она начинала таять. Постаравшись собрать в себе остатки воли, она сказала:

— Но этого мне мало, Диллон.

— Конечно, Джесси. Но знаешь ли ты, чего именно хочешь?

— А что будет завтра? Что будет, когда в чьих-то руках я стану оружием против тебя? Что ты тогда будешь делать?

— Ты не станешь оружием. — Он провел ладонью по ее руке.

— Вчера я бы тебе поверила, но сегодня, после этого визита — нет! Диллон! А если бы я не была девственницей? Если бы ты сам не убедился, что до тебя у меня никого не было?

— Джесси, дорогая. — Диллон взял ее за руки. — Десять лет я мучил себя мыслью, что ты с кем-то другим. И до сих пор хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину. Я понимаю, что всегда найдутся люди, которые будут думать о тебе так, как в свое время думал о тебе я. Но теперь ты моя, и ради тебя я готов сразиться хоть с самим дьяволом.

Джесси задрожала.

— Судя по угрозам твоего деда, тебе придется этим заняться.

— Забудь о нем, — сказал Диллон и обнял ее. — Харлон Сиддонс никогда не допустит, чтобы его имя упоминалось в скандальной истории. Он слишком долго публично поддерживал меня, чтобы теперь обливать грязью. Это может иметь для него неприятные последствия, особенно после того, как я сказал, что мне не нужна его поддержка.

— Она тебе, правда, не нужна?

— На всех выборах, на которых я переизбирался, я всегда был в оппозиции Харлону Сиддонсу и его компании. Я никогда не упускал случая напомнить людям, что я не продукт его денег, что я пришел от сохи, и, когда придет время оставить службу, снова к ней вернусь. И я надеюсь, ты меня не оставишь, когда настанет этот час.

Джесси попыталась улыбнуться. Она не была уверена, что он просит это искренне.

— Держись за меня, и этот час наступит намного раньше, чем ты думаешь.

— Дело не в тебе. В жизни каждого человека наступает время, когда ему надо остановиться и подумать о детях. — Он провел пальцами по ее волосам, и на губах появилась улыбка. — Пока рядом хорошая женщина, все остальное не имеет значения. — Его губы почти касались ее лица, но Джесси тяжело вздохнула и отстранилась.