?Жена дракона. Проклятые узы брака (СИ)

Захотелось побиться головой о ближайший валун поздоровее. Или пристукнуть им по головушке одного вреднючего и чешуйчатого, который и так пребывал на грани гибели. Не то чтоб я собиралась эту гибель приблизить, но… он ведь просто перевёл тему! Принял решение и не намерен его больше со мной обсуждать.

Что сказать…

Дракон же!!!

— О том, что, оказывается, в этом мире почти все, вас, драконов, недолюбливают, — с трудом сдерживая порыв вернуться к предыдущей теме нашей общения, ответила я. — Даже не знаю, почему, — съехидничала, заработала бережное прикосновение его губ к моему запястью, моментально перестала злиться, помолчала, а затем добавила со вздохом: — Так что наш с тобой аргумент с порталом в пользу мировой между ведьмами и драконами в любом случае не сработал бы, — посмотрела в ту сторону, где когда-то была жуткая световая дыра в пространстве, разрушающая целостность этого мира и заставила себя порадоваться тому, что что-то неоспоримо хорошее из всего произошедшего всё-таки получилось. — Оказывается, есть те, кто готов быть даже сожранным пожирателями, только бы избавиться от драконов, и это не только ведьмы. Их, кстати, не сожрут.

И это очень обидно, между прочим!

— Ни одна ведьма не впустит в свой мир то, что способно её уничтожить, — немного исковеркал слова Адамины дракон, но зато очень точно передал основную суть. — Как и тех, в ком ведьминская кровь, — закончил немного задумчиво.

— А ещё тех, в ком чистая, человеческая, не обременённая никакой силой, — добавила я.

Судя по мелькнувшему удивлению во встречном взгляде, супруг тоже не знал об этом немаловажной детали истории межрасовой ненависти. Но развивать тему подробнее не стал. Я же задумалась о том, почему его вообще сейчас вдруг всё это озаботило.

Разве оно по-настоящему существенно?

Может быть для кого-то. Где-то там. Где продолжали бороться за собственное видение и право существования. А для меня — едва ли. И… поняла. Император, мало того, что готовился к собственной смерти, уже решил, как её избежать мне, так ещё и пытается помочь мне определиться с тем, как потом жить дальше. Без него.

Стало ещё более горько и обидно. Хотя обиду и горечь немного смягчил новый поцелуй в запястье больше не бледных губ. Супруг восстанавливался, и гораздо быстрее, чем в наш прошлый визит сюда.

— Арий Вэррис и Адамина вообще родственники, — пожаловалась с очередным вздохом.

И услышала в ответ неожиданное:

— Отчасти эта ведьма права. Драконы давно привыкли к вседозволенности, потому что едва ли найдётся хоть кто-то, кто может возразить или оспорить в открытую наши желания, в основном подверженные основным инстинктам. Мы ведь не люди. Мы охотники. Разрушители. Всё остальное — если не жертва, то трофей. Исключение — сверхценность. Сокровище. Та, что становится самим сердцем. Заставляет его биться иначе. Та, что способна затмить собой весь мир. Та, что становится этим миром. Та, без которой больше нет иного смысла, — пристальный взгляд на меня и поправочка: — Кто-то — достаточно живучий, — пауза, а затем Айден продолжил гораздо тише: — Ты — моё сокровище и сверхценность. Понимаешь? — ещё один нежный поцелуй, задевающий моё запястье. — И как бы не считала, ты — всегда для меня важнее всего. Целого мира. Даже если это моя жизнь.

Он замолчал, а я не смогла ничего произнести в ответ. Горло сдавило болезненным спазмом, ни звука не удалось выдавить.

Это же не признание…

Приговор.

Который он сам себе вынес. И если вспомнить, как поступил предыдущий император Неандера, когда погибла его пара…

Это очень жестокий приговор.

В том числе и для меня.

Да, драконы и правда умеют быть жестокими, умеют разрушать, и до основания. Я могла убедиться в этом не только после всего только что сказанного. Наследник Су Таерар и правда же едва выжил после метки Мори. Я не видела во что превратился дворец, но видела то, что стало с тем же садом. Я хорошо представляла, что случилось бы с целым городским кварталом, не будь там и меня тоже. Но в то же время супруг не прав, как и Адамина. Хорошее в драконах тоже есть. Иначе зачем Айдену спасать агрессивно настроенных горожан на той площади при разрушении ратуши? Куда проще было просто добить всех непокорных, не заботиться о том, что с ними станет. Или зачем стараться сохранить жизнь всем невестам при проведении жестоко отбора, на котором настоял как раз не сам дракон? Тогда, когда каждая из них превосходно знала, на что подписалась и отправилась туда осознанно, пусть и под принуждением своей семьи. Да и кто из нас  в принципе без греха? В каждом из нас всегда сочетается что-то и хорошее, и плохое — это нормально, желать сберечь своё самое ценное. Я ведь тоже хочу сберечь.

Очень…

Так сильно, что от собственного бессилия на глаза снова наворачиваются слёзы, а в груди будто тупой ржавый нож вонзают по самую рукоять, раз за разом безжалостно проворачивая.