Жена Дроу

— Кто будет? У кого? У Ригана?! Ты посмотри, что делается. Надо же! Кто бы мог подумать! - ошеломленная Ника только качала головой. В этом мире возможно и такое?

— Дитя, которое носит под сердцем эта женщина - твое. Ты его отец, - вдруг произнес Зуфф.

— Ты не понимаешь о чем говоришь, орк! — высокомерно бросил ему Дорган. - Смертная не может понести от эльфа. Это ребенок рыцаря.

— Даже если бы Ника Караваева захотела вознаградить рыцаря своей любовью, то все равно не смогла бы зачать от него. Для этого у них не было времени.

— Ты сам не знаешь о чем толкуешь! Замолчи! - с исказившимся лицом выкрикнул Дорган.

— Не ты ли молил о чуде, дроу? О том, чтобы твое сердце познало наконец силу настоящей любви. И когда в разных мирах два сердца стукнули одновременно, Вселенная вняла твоей безмолвной мольбе и ты был приговорен к ней. Любовь — это дух чуда, а сама она величайшее откровение, какое только может открыться как смертному, так и бессмертному. Вы оба совершили невозможное, зачав дитя.

— Замолчи! - прошипел дроу, прижав кулаки ко лбу и склоняясь до пола. - Замолчи, животное! Ты все лжешь, лжешь и лжешь!

Орк лишь покачал головой и бусины, прикрывавшие его физиономию, заколыхались.

Ника переводила взгляд с одного на другого, не понимая с чего вдруг разгорелся скандал. Ребенок еще какой-то.

— Нет! - упрямо повторял Дорган. - Это дитя Ригана!

Смотреть на его отчаяние было тяжело, и тут до Ники начало доходить, что разговор идет о ней, точнее не о ней, а о… Нет! Это невозможно! Ведь ей же всю дорогу твердили, что… Ее бросило в холодный пот: так вот в чем причина всех ее недомоганий. Господи, да если бы она только догадывалась об этом, разве прыгала так и скакала. Прижав ладонь к животу, Ника принялась вспоминать, одевала ли она в монастыре те ужасные панталоны, что им выдала сестра кастелянша на женские ежемесячные неприятности. В последний раз подобные неудобство случилось в Иссельрине. Нет, кажется в Олдсе, но точно перед Шедом. А в шатре тем временем бушевал скандал.

— Ты все это время цеплялся за мысль, что он не твой…

— Да, орк! Да! Это дитя не может быть моим! -

— Но это так!

— Нет! - Дорган с размаху обрушил стиснутые кулаки о землю… - Нет! Это значит, что пророчество сбылось!

- Оно и сбылось, - кивнул орк.

— Нет!

— Оно сбылось в тебе, лорд Дорган и твое дитя не имеет к нему никакого отношения. Не ты ли эльф — потомок первых дроу, чью кровь не замутила примесь паучьего яда. Беда Ллос в том, что она прямо поняла это пророчество. Зло сиюминутно и по своему обыкновению желает получить все сразу. Оно нетерпеливо. Но всегда ли завоевывают огнем и мечом? Посмотри сам! Ты, дроу, живешь в Поверхностном мире имея не только врагов, а у кого их нет, но и друзей. Мир Дня принял тебя, выходца Подземья, в котором царит лишь тьма и ложь. И разве ты не доказал своим примером, что дроу могут жить под дневным светилом в мире и правде с обитателями Поверхности. О тебе уже слагают легенды, темный эльф. Но ты пошел дальше того, на что мы с великим дворфом Горгом, смели наедятся — ты завоевал не только этот мир. Разве Ника не носит под сердцем твое дитя?

Дорган встретился глазами с Никой. Он готов был к буре упреков, готов был услышать от нее гневное: “Как ты мог?”, но вместо этого услышал тихое:

— Бедный, ты мой

— Истинное завоевание происходит не от того, что один народ покорит другой, один клан вырежет соседний, — продолжал Зуфф, - а от того, что женщина-дроу, сочувствуя своему мужчине, и по его просьбе спасет никчемного, жалкого раба. Вся твоя жизнь, Дорган — это пророчество, которое не дано понять Ллос. Как и мне, повелевающему временем, не дано понять того, что же произошло с вами двоими. Вы своей любовью попрали все законы бытия. Живите.

— Но Ллос не остановит неудача, что постигла ее, здесь, в Репрок. Как я могу быть уверенным, что она не вернется за моим ребенком? Как нам уберечь его?

— Твои сомнения отпадут, как только он появится на свет. Закрой глаза, я покажу тебе.

Эльф послушно закрыл глаза, с готовностью доверившись орку. Постепенно лицо его разгладилось и стало умиротворенным, а мигом позже на нем появилась улыбка. А когда он открыл глаза, то уже не сводил их с Ники. Она же, чутко прислушивалась к себе, положив ладонь на живот. Бог ты мой, ведь все указывало на это, но разве ее вина, что ей внушили, что эльф и смертная не может иметь общее дитя.

Орк склонил голову на грудь, словно устав спорить и, быть может, уснув на самом деле, как это бывает с глубокими стариками. Ника покосилась на Доргана. Лицо его было умиротворенным.

— Ты не знаешь, сколько эльфийки вынашивают ребенка? - наклонившись к Доргану, шепотом спросила она.

— Что? - также шепотом переспросил он и Ника повторила свой вопрос.

— Но ты же не эльфийка, сердце мое, - удивленно вскинул белесые брови эльф.

— Здрасте! А кто же я тогда по твоему?

— Не эльфийка точно! - улыбался Дорган.

— А кто? - допытывалась Ника с подозрением глядя на мужа. Кажется, эльф принялся, по своему обыкновению, подтрунивать над ней. - Человек?

— И уже не человек