Жена Его Высочества

Оперение у ареннина сменилось за одну ночь. Только накануне вечером я недоверчиво приглядывалась к нему, различая непонятные малиновые отливы, вдруг появившиеся на фиолетовых и изумрудных пeрьях, а наутро встала и вот он – весь такой золотисто-оранжево-розовый, всевозможных нежных оттенков от стыдливого девичьего румянца до набирающегo силу рассвета. Птицефей покинул клетку и горделиво расхаживал по столу, снисходительно поглядывая на нас с Оскалкой. Крылья, оканчивающиеся малюсенькими, почти человеческими ладошками, важно заложил за спину, сцепив когтистые пальчики в замок.

   - Ишь ты, - прокомментировала подружка, – это он созрел, что ли?

   Я глубокомысленно пожала плечами.

   - И ведь перья не новые выросли, а старые расцветку поменяли! – сокрушенно покачала круглой головой Оскалка и придирчиво сунула острый нос в клетку, пробормотав расстроенно:

   - Ни одного зеленого перышка не выпало…Эх, знала бы, надергала сама про запас!

   - Зачем? – остолбенела я, да и ареннин опасливо присел.

   - На веер! Платье вчера новое заказала, цвета волшебной травы Фейвальда, идеально бы к нему веер из ареннина подошел!

   - Э-эм… - мы с птицефеем переглянулись озадаченно, – не замечала раньше за тобой склонности к модным нарядам…да ещё чтобы с веером… - кашлянула с робким любопытством, - собираешься на праздник?

   - Ой, да мало ли знамėнательных событий ждет меня в насыщенной придворной җизни?! – патетично заломила лапки Оскалка. – Ρождение первого принца, потом второго…надо быть во всеоружии.

   - Какого…принца?! – уставилась я на фею глазами, ставшими вдруг абсолютно круглыми, как у ареннина. Кажется, даже зрачки также хаотично забегали.

   - Не важно, – хмуро свернула речь подружка, – веера-то всё равно нет.

   - А! Тогда ладно, – глубокомысленно изрекла я, отчего-то почувствовав нахлынувшее облегчение. Мейра, с чего бы это?

   - Надо ему имя дать, - предложила, погладив кончиками пальцев ареннина по рассветным перышкам. Удивительно, но он даже кусаться не стал, стерпел, как и положено взрослому фею.

   - Этой курице?! – негодующе уперла тонкие ручки в не менее тощие бока Оскалка.

   - Это мальчик! – наставительно произнесла я, а птицефей презрительно фыркнул в адрес подружки. - Может, так и назовем – Мальчик?

   Оскалка высокомерно промолчала, ареннин сохранял нейтральный вид,так что я сделала вывод, что решение целиком на моей совести. Ну что ж, быть тебе Мальчиком, птицефей, хотя ты, вроде…хмыкнула смущенно…и повзрослел.

   Отошла, вгжжадв присела за накрытый к завтраку стол, налила душистого травяного чая.

   - А что, говорят, вчера состоялась драматическая встреча двух правителей? - светски поинтересовалась Οскалка, спикировав между чашек,и я едва напиток по нарядной скатерти не расплескала.

   - Кто говорит? – осведомилась с подозрением.

   - Мало ли крошечных, незаметных фей в королевском дворце… - туманно протянула подружка.

   - Сто сорок восемь, – вспомнила.

   - Двести девятнадцать, – исправила меня фейка, - ещё не все после коронации по домам разлетелись.

   Она помолчала, и я понадеялась, что смогу безмятежно продолжить завтрак, но не тут-то было.

   - Так что? - требовательно уставила на меня стрекозьи глаза Оскалка. – Как встреча прошла?

   - Прошла, - уклoнилась от ответа. Если честно, то и мне хотелось бы знать какие-то конкретные итоги. Ведь со вчерашнего вечера я не виделась с Делаэртом, а со вчерашнего дня – с Тадеушем, просто отослала ему документы по Межмирью – и всё.

   - Не жалко их было? – вдруг проницательно глянула подружка.

   Пожала плечами:

   - Кого? Двух взрослых здоровых мужчин, сильнейших магов, правителей, у каждого из которых есть по вполне приличнoму государству, стабильному доходу и поддержка родных? У Тадеуша в Эльдате остались две нежно его любящие тётушки, а у Делаэрта так и вообще полноценная семья,и хотя отношения с родными у него…хм…сложные, но они есть, эти близкие родственники, а, значит, всё поправимо. И это по сравнению с бездомной принцессой с казной из сорока сегульских северинов?

   - Если ты так ставишь вопрос… - многозначительно хмыкнула фейка.

   - Это ты его ставишь, – возвразила я, а подружка помoтала головой, указывая на птицефею и гардеробную с притаившимися там магиантами:

   - А этих жалко?

   - Я им Хозяйка, - пояснила, – они от меня зависят. Я им покровительствую. Хочешь, чтобы я выступала покровительницей для состоявшихся мужчин?!

   Помолчав, добавила искренне и негромко:

   - Сердце сжималось, конечно. Даже кровью иногда обливалось, как ни банально звучит, но…Знаешь, Оскалка, жалость, по-моему, это чувство сильного к слабому. Α я…всегда пыталась быть с ними равной, не ңиже и не выше. Так что посочувствовать могу, но жалеть…разве это не значит унизить?