Жена Эмиля. Наследник для Зверя (СИ)

Я никуда не уйду, решила я. Потому что хочу бросить эти фото ему в лицо и послушать, что он скажет. Потому что это трусость, а я хочу задать вопрос – как же так, Эмиль, и смотреть в глаза. Я хочу знать, что он в этот момент ощутит, хочу, чтобы ему было больно, как мне. Хочу, чтобы он смотрел в мои глаза, понимая, что все теряет и ощутил мою боль.

И, думаю, так и будет. После всего пережитого эмоции друг друга мы чувствуем, как свои.

Я хочу, чтобы тебе было больно, Эмиль.

Я сидела в кабинете до утра. Полумрак рассеялся, от горизонта поползла светлая полоса, делая небо серым. Настольная лампа продолжала гореть, создавая ощущение неуюта после бессонной ночи.

Не знаю, сколько времени прошло. Ноги затекли, руки побледнели и стали холодными. Я знала, что это вредно и долго сидеть нельзя, но не могла встать. Сил не было. Сильные эмоции иссушивают, выпивают досуха, как вампир.

– Дина? – раздался родной голос в глубине квартиры.

Он пришел... Растерян, ищет меня. Не понимает, почему не встречаю его, сияя от радости и счастья.

Я неподвижно сидела в кресле, закаменев, гладила живот и смотрела в никуда пустым взглядом. Отворилась дверь, я почувствовала, как сквозняк протянул по босым ногам, всколыхнул невесомый подол комбинации.

Эмиль отлично выглядел. Новый светло-серый костюм подчеркнул мощный разворот плеч и узкие бедра. Но этот высокий немолодой блондин казался чужим. Может, из-за долгой разлуки, а, может, потому что все внутри умерло. Эмиль стал чужим. Он стоял с букетом пепельно-розовых роз на пороге, настороженно глядя на меня.

– Дина… – прошептал он, взгляд скользнул по фото, разбросанным по всему кабинету. Когда Эмиль поднял глаза, в них был тот же космос, только теперь к нему примешался гнев.

Глава 23

…Все кончено.

Страшные слова. Не знаю, произнесла ли вслух – холодные губы едва шевельнулись. За ночь я многое обдумала, вспоминала... Все исчезло, как только я его увидела. Пустота. Ноль.

Эмиль выронил букет. Встряхнув головками со свежей росой, цветы рассыпались по темному ковру с тихим шорохом, роняя лепестки. Почему-то эта деталь запомнилась ярче всего. У роз был холодный оттенок.

– Откуда это? – скользнув взглядом по фото, Эмиль подошел широким шагом и наклонился, опираясь на стол. – Кто прислал?!

Он подхватил мое восковое лицо горячими ладонями и поднял навстречу. Серые твердые глаза, полные бешенства, пригвоздили меня к креслу. Верхняя губа напряглась, кривясь от гнева, Эмиль дышал, расширяя ноздри, а от рук приятно пахло розами…

Я и в лицо ему фото хотела швырнуть вместе с кольцом, и наорать на него. И молча указать на дверь. А теперь только смотрела потухшими глазами и молчала. Внутри все разбито вдребезги... в стекло разбито.

– Ты мне изменял?

Он скажет «нет». Они все так говорят. Я смотрела в глаза, надеясь там прочесть правду. Эмиль выпрямился, грубовато отпустив лицо. Уверенный в себе, злой – фото его взбесили.

– С момента как ты согласилась стать моей женой, я ни разу тебе не изменил! Я еще раз спрашиваю, кто дал тебе фото?

Я пододвинула снимок, где он мял блондинку.

– Этого не было?

Скажи, что нет… Скажи так, чтобы я поверила! Но в глубине глаз мелькнула странная тень – Эмиль узнал снимок. Мне хватило секундной заминки, пока он выбирал правдоподобную ложь. Я отвернулась, сдерживая рыдания – между бровей глубокая складка, рот открыт в беззвучном крике.

– Родная, ну были там бабы… Они всегда трутся рядом… я с ними не спал.

Я молча пододвинула следующее фото. В темноте он трахался с брюнеткой.

– Маленькая, не надо, – попросил Эмиль. – Давай ты успокоишься и мы поговорим. Хочешь, спроси Антона, он был со мной. Это шлюхи, девочка моя. Ты думаешь, я бы со шлюхой сосался, трахался при всех в общем зале?

Эмиль распалялся с каждым словом, но я не хотела слушать. Он узнал ресторан, встречу, девочек… Как дура до последнего надеялась, что он скажет: впервые вижу, на куски порву тех, кто… Порвет, да. Не за оговор, за правду.

Обхватив живот рукой, со страдальческим лицом, я с трудом встала. По ногам вверх рванули мурашки и неприятные покалывания. Я почти не чувствовала тела, живот болезненно напрягся. Задыхаясь от слез, содрала кольцо, швырнула на стол и направилась к двери, глядя мимо Эмиля. Не говорить, не видеть, не помнить… Уходила, страшась, что не перенесу боли, когда вновь начну ощущать. Вместо сердца возникла сосущая пустота. А живое и кровоточащее он вырвал и сожрал на моих глазах.

Неожиданно Эмиль опустился на колени прямо в разбросанные цветы и фото, преградив путь.

– Остановись, – выдохнул он, глаза были сумасшедшими. – Дина, остановись! Я не могу тебе лгать… Поверь, ничего не было!

Я остановилась, но не потому, что он просил – мне идти тяжело. Стояла, придерживая холмик живота и старалась дышать ровно. Ребенок толкнулся и все сдавило от спазма, я даже зажмурилась. Смотрела на него сквозь странную дымку от боли и слез. С той ночи в подвале у нас никого нет родней и ближе, но сейчас между нами росло отчуждение и это невыносимо… Невыносимо, когда с кем-то настолько срастешься. Уходишь, отсекая половину себя.