Жена Эмиля. Наследник для Зверя (СИ)

Его шатало. Он долго нес меня на руках, обморозил руки – я знаю, какими непослушными становятся от холода пальцы. Они перестают тебе подчиняться – даже согнуть не можешь. Или удержать пистолет.

Еще удар, Эмиль успел поставить блок. Я наблюдала за схваткой, не дыша, понимая, что в любую минуту может прийти подмога, и он проиграет. Он бросился вперед, падая на колени, но не успел схватить оружие. Лысый выбрал рукопашную и пнул пистолет: оружие по насту унесло под машину. Следующий удар коленом выбил изо рта Эмиля фонтанчик крови и мой муж мешком упал на снег. Вокруг головы заклубилось дыхание, он заворочался, приподнимаясь на руках, но удары вновь бросили его на снег. Ему не давали подняться. Каждый удар будет лишать его сил, пока Эмиль не перестанет вставать. А если потеряет сознание – и добивать не придется, его бросят замерзать.

– Не трогайте его! Умоляю!

Я расхныкалась, глотая соленый пар. Снова мучительная схватка. Кому молиться, чтобы помощь пришла? Андрей мог мне померещиться, тогда не на кого рассчитывать.

– Не надо! – когда схватка ослабла, я бросилась на стекло. – Эмиль!

Еще удар и моего мужа отбросило за машину. Лысый тоже обошел джип и попал в обзор фар: выражение превосходства и мерзкую улыбку хотелось стереть с его лица. Он смотрел вниз – на упавшего Эмиля. В дрожащем свете я увидела, как мой муж пытается встать, уцепившись за бампер, а тот с усмешкой наблюдает.

Эмиль слышал мои крики через открытую дверь. Мне нужно в больницу и он понимал, что между ним и моей жизнью, а может и жизнью нашего малыша, стоит этот лысый. Он приподнял над капотом голову и я поймала упрямый взгляд серых глаз, полных спокойного бешенства. Из окровавленного рта вырывался пар – Эмиль часто дышал, словно перед рывком. Плечи напряглись, он сгорбился и, понимая, что противник выносливее и тянуть нельзя, кинулся на него. В лунном свете мелькнуло лезвие. Эмиль ударил его в шею без замаха – ужалил, как оса, и бросил на капот. Навалился сверху, предплечьем удерживая забившегося в агонии лысого, пригнул голову, спрятав лицо на плече, чтобы закрыться от беспорядочных ударов. Секунда – и он сбросил еще агонизирующее тело с капота в снег.

Я перестала дышать, глядя, как Эмиль быстро обходит машину, на ходу набирает пригоршню снега, чтобы обтереть выкидной нож. На мгновение ныряет под джип и садится за руль уже с пистолетом.

Хлопок двери привел меня в чувство. Я медленно опустилась на сидение, потому что уже едва могла терпеть. Ничего не говоря, Эмиль трясущейся рукой переключил передачу и сдал назад. Лицо в крови, он часто дышал и даже не смотрел на меня, стремительно выруливая на дорогу. В свете фар впереди остались два неподвижных тела – на обочине и второе на полотне.

– Держись, маленькая, – голос захлебывался из-за разбитого носа, Эмиль развернулся с заносом и выжал по дороге в город.

Не знаю, сколько мы добирались, в голове все смешалось от постоянной тянущей боли. Мысли в пыль. Ни думать не могу, ни дышать. Только на его голос реагирую, он пробивался через любую темноту, любую боль. Слушала и мысленно за него держалась, как за руку.

Джип затормозил возле клиники с бешеным визгом покрышек. От резкого торможения стало больнее. Я зажмурилась и почувствовала, как меня обдало холодом от открытой двери и Эмиль поднял меня на руки.

– Все хорошо, родная, – голос хрипел от волнения, – все обошлось.

Я приоткрыла глаза: в черном небе плыли верхушки пирамидальных тополей. Над воротами мигал фонарь, позолотив очищенную от снега тропинку. У Эмиля не получалось нести меня плавно. Парка распахнулась, под полой мелькнула рукоятка пистолета. Забыл, что лицо в крови: она хлопьями присохла к подбородку, забрызгала белую рубашку.

– Кровь, – прошептала я и провела пальцами по колючему подбородку.

Эмиль не так понял.

– Знаю, маленькая… Чуть-чуть осталось, потерпи!

Он ворвался в клинику весь в снегу и заорал сорванным голосом:

– Позовите врача!

К нам кто-то подбежал, началась суматоха. Эмиль пронес меня через приемный покой, пахший чистотой и дезинфекцией. Я узнала голубоватые коридоры частной больницы, где лежала на сохранении.

– Что случилось? – я узнала взволнованный голос врача. – Что с ней?

– Отошли воды! – Эмиль говорил тихо, а потом начал кричать, пока врач не попросила его успокоиться.

– Положите на кушетку. Не волнуйтесь.

Я испугалась, что мы вот-вот расстанемся, и крепко обхватила шею мужа. И Эмиль не хотел меня отпускать. Ладонь на моей спине стала четче – я даже сквозь аляску почувствовала. Вопреки здравому смыслу он не хотел слушать врача, обхватил мое скрюченное тело и стоял, прижав к груди. Я только в его руках чувствую себя в безопасности. Только с ним. Он это чувствует. "Не отдам" – читала я в жестах.

– Господин Кац! Вашу жену необходимо осмотреть.

– Маленькая, – прошептал он. – Надо лечь.

Я заныла от боли и страха. Накатила схватка, и я уже не могла сдерживаться, застонала в голос. С каждым разом становилось больнее и конца этому не видно. Каждый раз когда я думала, что больнее уже быть не может, следующая схватка меня переубеждала.

– Надо, родная… Давай.