Жена Эмина. Его наследник

Дамир отрицательно покачал головой, напряженно глядя в окна бабушкиного дома.

- Я не зайду. И не говори маме обо мне. Не тревожь ее раны.

- Разве бы ты не хотел увидеть ее? – не понимала я, - да, годы с Булатом немного изменили ее, но…

- Да и я уже не тот красивый и влюбленный мальчик, Диана. Но дело не в этом.

- А в чем?

- Анна и так в моей коже. В прямом смысле этого слова. Встреча с ней породит много боли, и никому из нас это уже не нужно.

- Ты в ней разочаровался? Потому что она не вспомнила о тебе, когда бежала? – догадалась я.

Дамир загадочно улыбнулся и глазами указал на мою руку:

- Кольцо не снимай, Диана. По моим источникам Эмин не торопится уезжать отсюда. Я выясню причину.

- Хорошо.

На душе вдруг стало тревожно: почему Эмин еще не уехал? У него наверняка скопились дела в Волгограде.

- До встречи, Диана. Скажи Эльману, что я скоро приеду.

Дамир взял меня за руку, притянул к себе и поцеловал.

В щеку.

Я едва не задохнулась и резко отступила на шаг. Возмутиться не успела – Дамир забрался внутрь своего авто и быстро уехал.

На неровных ногах я отправилась в дом, внутри которого меня уже встречал сын. Бабушка стояла рядом с мамой и тревожно прижимала руку к сердцу.

- Что случилось, бабуль? Мам?

- Ты была с ним, Диана? – спросила бабуля.

Я ответить не успела – запнулась. На бабушке лица не было.

В отличие от Эльмана, радости которого не было предела.

- Мама, мама! Сегодня я говорил с папой.

- Что ты такое говоришь, сынок?

Сил улыбнуться не было. Я прислонилась к дверному косяку и, кажется, едва удержалась на ногах. В глазах бабушки плескалось что-то такое, что сильно ударило по мне.

Горечь. Сильная. До одури сильная.

- Я играл с телефоном бабушки и случайно позвонил тебе. Я просто спросил: «Скоро ты приедешь, мамочка?», - с воодушевлением рассказывал сын

- И кто тебе ответил? – хрипло спросила я.

Как само собой разумеющееся, Эльман сказал:

- Я же тебе говорю: ответил папа!

Глава 21

Эмин

- Когда прибудем в Волгоград, реши вопрос с Аленой, - скомандовал я Коле.

- Вы уверены, Эмин Булатович?

Коля резко нахмурился, понимая, к чему я клоню.

- Она испортила мне встречу. С Дианой, - процедил я, - и это очень плохо сказалось на моем спокойствии. Понимаешь, о чем я?

Диана никогда не зазнавалась. Хотя знала, кто я, но допросы не устраивала и звонками не доставала. Другой вопрос, конечно, в том, что телефона у моей маленькой никогда не было, поэтому она покорно ждала меня. Иногда ревновала, когда я возвращался слишком поздно, но до сцен не доходило за редким исключением.

Впрочем, Диане и без того было дозволено больше. Всегда.

Я ей весь дозволен был. Маленькая на все имела право. Кроме свободы, разумеется.  

- Я понял. Найти другую? – подобрался Коля.

Я усмехнулся. И отрицательно качнул головой:

- Нет, Коля. Другую не нужно. Осталось немного подождать. И не забудь выяснить, кто приезжал к ним домой. Они напугали мою маленькую от моего имени.

- Будет сделано.

Я снова посмотрел в экран телефона. Который раз по счету?

У Дианы был далеко не модный мобильник серого цвета. Недорогой, чисто для звонков и некачественной съемки. Я еще когда из Сибири ее забирал, знал, что Диана не избалованной девочкой была.

Хотя и странно: ведь теперь денег у маленькой было предостаточно – и отцовских, и моих. Пачки долларами измерялись.

Но, судя по этому телефону, Диана гордо ими не пользуется.

- Эмин Булатович, лететь надо, - подталкивал Коля, - Расторгуев нервничает. Ходят слухи, что люди Сычева объявились.

Нежная девочка смотрела на меня с экрана телефона. Она всегда такой была – нежной, заботливой – и с тех пор ничуть не изменилась. В нашу встречу Диана даже не пыталась разонравиться мне, да и волосы снова отрастила.

Чудесная. Любимая.

- Какого хрена без звука, Коль? – я чертыхнулся, - хочу слушать и слышать, что она говорит.

- В настройках заведомо указано снимать без звука, - подсказывает Коля.

В телефоне маленькой все видео, а их нашлось около пяти, были без звука.

И вот это тоже.

Что ты говоришь на камеру, Диана? Я тоже хочу знать. Хочу слушать тебя.

Я смотрел в маленький экран и пытался понять ее речь по губам. Не выходило. Она лежала на кровати в бордовой пижаме в снежинках, волосы ее были аккуратно собраны в косу – бабушкина выдержка, я почти уверен.

В ее счастливых глазах плескались смешинки.

Я такой ее не видел. Не довелось. Хотя зрелище интересное – ее беззвучный смех, смешинки…

Это было домашнее видео. Личное, откровенное. Нежное. Смотреть его было лучшим лекарством от тоски, только не от любви.

Я пригляделся: и вот она снова смеется, запрокидывая голову. Затем прикрывает зубы губами - мило улыбается, вертит головой влево и вправо. Возможно, позирует для фото и совсем не знает, что ее снимают.

Знать бы только, кто снимает, и о чем она говорит с оператором.

Я недовольно вздохнул и перелистнул видео. На камеру она болтает без умолку. Беззвучно. Диана нарочно звук выключила, скрыла, утаила. Будто знала, что однажды ее телефон может попасть в мои руки.